Однажды Лидка в очередной раз выбежала на шум и тарарам жестяной «сигнализации» – ура: фордик ещё стоял за воротами. В три кошачьих прыжка преодолела расстояние до ограды, сгоряча ворвалась в пронькинский дом. Хозяина нигде не было видно. Лидка шагнула в горницу – и остолбенела.
В горнице пол был толсто устлан одеялами и пледами. Всё, что могло распахнуться – дверцы шкафов и тумбочек – были перетянуты бельевыми верёвками, розетки – в затычках, телевизор стоял на полу. Навстречу ей полз белобрысый мальчонка лет трёх, привязанный за толстую ножку чем-то вроде ременной вожжи. Второй белобрысик – его копия, тоже на поводке, задрав умытую розовую ножку, вдумчиво сосал пальчик и смотрел на чужую тётю. В таком привязанном виде они не могли добраться до кухни, где на газу клокотала огромная выварка.
Лидка хватала ртом воздух, соображая, кого первым ринется искать: органы опеки, полицию, Астахова или Малахова. Как раз входил Пронькин с ворохом сухого детского белья. Тут она подскочила и от души влепила ему звонкую оплеуху – да с оттяжкой, да ещё, вот тебе ещё, получай!
От тебе за мальчонок! От тебе за верёвки на детских ножках! От тебе за садистское отношение к детям, гад такой! На зоне за такое весь срок кукарекал бы звонче Лидкиного петуха.
Она отвязала мелких и, схватив в охапку, вихрем унеслась в свой дом. Что примечательно, Пронькин никак ей не препятствовал, а стоял в дверях с ворохом сухого белья, как бы в раздумье низко опустив лобастую голову, на которой, после крепких Лидкиных затрещин, пламенели уши.
Ну, тыры-пыры, то да сё. Прочий белобрысый выводок, после разных формальностей, забирали вместе – из дома малютки так вовсе годовасиков. Одному-то Пронькину, чтобы с ними управиться, пришлось бы увольняться с работы – а жить на что? А так он: когда в выходные, когда после работы (вот скрытный человек – никто и не знал) – мотался на своём фордике по области: от дома малютки до интерната, от интерната до детдома. Он потому и перебрался в наш посёлок, что отсюда ближе. Отвозил малышам огородную зелень, овощи, ягоды. Изредка по очереди привозил близняшек домой на ночь-другую.
Одним из обязательных формальных пунктов было заключение официального брака с гражданкой Ночёвкиной, то есть с Лидкой…
Лидка сменила сибаритский арбузный халат на майку и бриджи, шлёпанцы – на кроссовки – и гуляет по посёлку, облепленная колясками и слингами с малышнёй, как мадонна с младенцами.
В аптеке, куда они с Пронькиным регулярно ходят купить присыпок, пластырей от ссадин и детских кремов, Лидка подмигивает провизорше и громко интересуется: «Тест на беременность, с полосками, не завезли? Как кому? Муженьку моему!»
