— Я прошу не шутить со мной!— взвизгнул Ноль Нолич.
— Товарищи, товарищи!— постучал чем-то по столу директор.— Давайте прекратим... Я все же уверен, что зачинщик Зубарев. Очень это на него похоже. Поэтому тут и спорить не о чем.
Кто-то плотнее прикрыл дверь, и ребята отпрянули. Санька настороженно и заискивающе посмотрел на Зуба, вымученно, жалко улыбнулся:
— Ну что, железно? Не продашь?
Зуб не успел ответить— распахнулась дверь,
— А-а, голуби сизые!— воскликнул Ноль Нолич.— Они уже тут. Прошу, покорнейше прошу!
Педсовет был в сборе. Все взгляды остановились на вошедшей троице. А больше всего они ощупывали Зуба, словно пытались разглядеть, где у него хоронится совесть, если она вообще водится у тех, кто способен вылить на своего мастера ведро холодной воды. Мишка еще за дверью начал шмыгать носом. На лице Саньки Крутько пропечаталось такое искреннее раскаяние, что наверняка кому-нибудь из педсовета хотелось погладить его по головке. Только этот невозможный Зуб поглядывал на всех исподлобья, словно не он, а педсовет в полном составе лазил в колхозный сад.
Директор поднялся, промакнул лоб огромным платком и, сдерживая одышку, заговорил со всей строгостью, на какую только был способен:
— Разговор будет серьезный. Очень серьезный! Но сначала педсовету необходимо знать, по чьей инициативе совершено это возмутительное — я повторяю: возмутительное!— хулиганство.
— Преступление, можно сказать!— встрял Ноль Нолич.— Вы знаете, что из-за вас училищу придется всю капусту убирать?
— Терпение, Николай Нилыч, — прервал его директор.— Ну, мы ждем признания.
Зуб почувствовал, что Санькин локоть легонько коснулся его — раз да другой.
— Что, смелых нет?— повысил голос директор.
— Есть,— негромко, но твердо сказал Зуб.
— Что значит «есть»? Говори точнее, Зубарев. Ты зачинщик?
— Я.
Директор снова промакнул лоб и задышал с легким посвистом.
— Ну-ка, Крутько, подтверди — он?
Санька дрогнул всем телом, будто его пырнули под ребро. Он мгновенно залился краской, угнул голову и выронил себе под ноги:
— Он.
Зуб не выдержал, покосился на него и презрительно хмыкнул. И тут же поймал на себе пристальный взгляд Степана Ильича. Хотел выдержать этот взгляд, но не смог — отвел глаза.
— Ну вот, а вы говорите!— повернулся к педсовету Ноль Нолич.— Все стало на свои законные места.
— Тут что-то неладно, — негромко сказал Степан Ильич.
— Что ж тут неладного, скажите на милость?— насторожился мастер.
Но Степан Ильич даже не взглянул на него.
