Дорога стального цвета | страница 16



— Неладно что-то с Зубаревым. Зубарев, хочешь, я скажу, почему ты берешь на себя вину? — Взгляд у Степана Ильича словно привязь — никуда от него не уйдешь. Крутько даже дышать перестал.— Ты считаешь, что тебя в любом случае отчислят из училища. Дескать, семь бед... Верно говорю?

У Зуба мелькнуло, что Степан Ильич читает его мысли. Видно, и в самом деле гипнотизер. Но он упрямо повторил:

— Я зачинщик.

— Ты думаешь, мы тут героя выявляем? Нет, Зубарев, нам надо знать главного виновника.

— Степан Ильич, я вами удивляюсь!—с возмущением заявил Ноль Нолич.— Это никуда не годится.

— А я вам удивляюсь, Николай Нилыч,— спокойно повернулся к нему преподаватель.

Но тут директор снова постучал карандашом по столу:

— Товарищи, давайте без излишеств.— Он сердито попыхтел и добавил: — Все ясно. Прошу педсовет высказываться.

Педсовет помолчал немного, потом кто-то кинул первый камешек:

— Да, преподнесли подарочек... в капустном

листе.

— Учебную программу бы не сорвать.

И началось. Зуба стыдили, бранили, пугали. Ему чего только не припомнили. У Ноль Нолича, оказывается, отличная память на этот счет. Все складывалось так, что паршивца Зубарева надо не только из училища турнуть, но еще и в милицию сдать как опасного субъекта. О Саньке же с Мишкой словно забыли, а ему все говорят, говорят. Сперва Зуб старался слушать равнодушно. Ведь все заранее решено, что ж расстраиваться. Одно неясно ему было: коли решили выгнать, зачем же напоследок валить на него все подряд? Зуба это стало задевать за живое. А вскоре он уже едва сдерживался, чтобы не выбежать из этого кабинета, хлопнув как следует дверью.

— Этого голубя сизого и в колонию-то не примут!

— Как дальше жить будешь, Зубарев?

— И выпороть его некому — детдомовский. А ведь что ни говорите, помогает иногда.

— Ничего, на стройке с ним чикаться не станут.

— Дам тебе один совет, Зубарев. Хорошенько запомни, на всю жизнь...

— Не нужны мне ваши советы, обойдусь!— неожиданно звонко, совсем по-мальчишески крикнул Зуб, и подбородок его предательски дрогнул.

— Как ты ведешь себя на педсовете? Распустился!

— Вот-вот, я с этим голубем сизым второй год чикаюсь.

И педсовет повело на второй круг.

Ноги сами собой развернули Зуба. Он выскочил в коридор, и если бы кто-то попался на его пути, сшиб бы, наверно.

— Какое хамство! — неслось вслед. — Вы только подумайте!

Подальше отсюда, в поле куда-нибудь!

— Зубарев, вернись! Вернись, тебе говорят!.. «Идите вы все!»—подумал Зуб, силясь, чтобы