— Как же можно? Она цельный обоз извела, хворь невиданную наслала, а он ее отпускает?!
— Слыхивал я, что Милава эта к обозу непричастная. Цвет навроде в себя пришел и рассказал, как дело было. На обоз волк напал!
— Волк? — недоверчиво переспросила бабка. — Где это видано, чтобы волк один-одинешенек цельный обоз перегрыз? Там ведь охранители бывалые. Кони крепкие. Телеги ладные. А сколько у них оружия было — и не счесть!
Мужик пожал худыми плечами.
— Вот что я мыслю, — хозяйка пальцем поманила к себе вечернего гостя и перешла на шепот, — не волк это.
— А кто? — мужик замер от предвкушения.
— Волколак! И ежели в него не сама Милава оборачивается, так уж наверняка некто по ее науськиванию.
— Ай да голова у тебя, Доморадовна! — восхитился Хижа. — Не зря я к тебе пришел.
Бабка захлопала редкими ресничками, точно девица на свидании — по душе ей мужицкие слова пришлись. Она черпнула из бочки и отдала угощение гостю. Тот припал губами к деревянному краешку, точно в кружке нектар был.
— Знатная у тебя брага, Доморадовна. Умеешь ты, это, мужицкое сердце смягчить.
Доморадовна хихикнула, но тут же посерьезнела и поспешила прикрыть бочку крышкой. Пьянчуга обреченно вздохнул, но на душе его уже повеселело.
— Я вот что думаю. Надобно нам избавиться от этой пришлой ведьмарки. Хватит терпеть ее козни! Не ровен час, нас с тобой в первую очередь изведет за то, что открыто супротив нее высказывались.
— Верно молвишь. Кукобу с малолетства терпели. Авось и жизнь моя так сложилась из-за нее. Навела порчу, чтоб удача меня покинула, — пришла нежданная догадка в захмелевшую голову.
Доморадовна поморщилась, оглядела гостя с головы до ног, а вслух сказала:
— Точно! Только пришел час радоваться, что старую ведьмарку Паляндра привечает, как внучка ее явилась. Говорю — нельзя боле откладывать, надо прямо сегодня избавиться от Милавы. Сдается мне, что и Череда так ведет себя, потому как дурману на него навели.
— А как избавиться-то?
— А вот как! Давай-ка беги по дворам, неси весть, что Милава нашего старосту заворожила! Мол, не ведает он, что творит, оттого решился ее на волю выпустить. Пущай селяне факелы жгут да к яме идут, покуда не поздно.
Пьянчуга замотал головой:
— Дык это, Череда, как прознает, сам меня на костре спалит!
— А я тебе полбочки браги дарую, — подмигнула бабка и еще чарку налила да гостю подсунула.
— Правда? — замялся Хижа, глядя в желанную муть.
— Правда.
— Чем тебе девка насолила так? Мужика твоего Кукоба, не она свела, — мужик залпом выхлебал угощение. — О-о. Хороша!
