Алесю ужасно захотелось обелить Милаву в очах сестры. Родная кровь, понять должна. Нечего ей в общей массе несправедливости толкаться:
— Почему ты ее весь час ведьмаркой кличешь?
— А кто ж она? Давно ли она тебя каменюкой по голове огрела?
— То не она была, а Воста. И я заслужил. Поди не за добрые дела схлопотал.
— А хворь на село кто напустил? Обоз кто пожрал? — Руки в боки — да перечить бесполезно.
— Обоз пожрал кузнец, а хворь напустила Ружа! — открылся сестре Алесь. Пущай он слово не сдержал. Это ничего. Зато Услада все уразумеет и больше не станет Милаву выживать. А может, и вовсе подсобит.
Выпученные очи Услады непонятно как удерживались в глазницах. Молодец готов был поклясться, что уже почти видел, как они скачут по полу. Но вдруг округлое лицо сменилось подозрительной безмятежностью — и сестрица заговорила елейным голоском:
— Алесь, ты, поди, притомился. Присядь-ка на лавку. Я тут тебе вечерю на стол поставлю. А вон уже светает. Погодь чуток, я сейчас драников испеку, твоих любимых.
— Не надобно. Я к Лютоверу пойду.
— К Лютоверу? — взгляд сестрицы так и заметался по хате. — Ладно. Авось и правда батьке подсобить надобно. Только прежде подправь вилы.
— Вилы?
— Ага, — улыбнулась Услада. — Надобно сено в стог сложить, а они совсем разболтались.
— После, — Алесь встал и направился к двери.
— Погодь, там делов-то всего ничего. Скотину кормить надобно. Не руками ж мне его тягать. Что, ежели ты нескоро вернешься?
— Скоро вернусь, — пообещал Алесь.
— Ну, я прошу тебя, — заныла Услада. Вот же неугомонная!
— Ладно, где они?
— Как где? Там, в сарайчике, — махнула рукой сестрица.
Алесь выдохнул и пошел в сарай. Отпер дверь и шагнул внутрь. Темно.
— Эй, Услада, лучину принеси — не разглядеть ничего.
— Уже!
Что-то скрипнуло — стало совсем темно. Алесь обернулся и толкнул дверь, но створа даже не скрипнула. Что-что, а двери у старосты везде стояли ладные. Еще бы, им ведь добро охранять!
— Эй, Услада, что за шутки? Отопри!
— Нет, Алесь. Совсем ты умом тронулся. Эта девка тебя зельем до одури опоила. Так не видать ей моего брата! Я тебе помогу!
— Да ты, никак, сама спятила! Отопри, говорю! Не то дверь вышибу!
Но ответа не последовало. Вот баба дурная! Алесь, насколько позволил сарай, разбежался и бросился плечом на цельный дубовый пласт. Но тот даже не скрипнул. Еще один бросок. И снова. Плечо засаднило. Пришлось другим боком на дверь налегать. Но ни охранительница, ни петли, ни крепкий замок, что выплавил на спор кузнец, так и не поддались.
