Вот болван! Вот дурень! Ну зачем он Милаву не послушал? Усладе хотел очи раскрыть. Раскрыл. Что теперича делать? Как отсюда выбираться? Родная кровь, ага, как же. Вот же дурная баба! Недаром батька Усладе час от часу по носу щелкает, чтоб место свое не запамятовала. Добре, что он хоть не открыл, что Милава у Вита укрылась.
— Услада! — заорал молодец что есть мочи, — отопри, кому говорю!
Но сестрица то ли не желала отзываться, то ли попросту ушла. Алесь снова попробовал вынести дверь, но и эта попытка оказалась напрасной. Перевел дух.
Очи малость попривыкли к темноте и сумели различить кой-какие инструменты. О! Для топора самая работенка. Как же добре, что Алесь его в сени не перенес. Сын старосты пальцем проверил остроту. Эх, жаль дверь, но ничего не поделаешь. А как иначе супротив бабской глупости выстоять? Хотя, чего душой кривить, и своей тож. Размахнулся молодец и как вдарил по дубовому пласту. Рубило глубоко в толщу вошло, видать до самой середки достало. Выдернул и снова повторил. На десятый раз у сарая заверещала сестрица:
— Что ты делаешь?! Такую дверь днем с огнем не сыщешь! Теперича же только на дрова и сгодится.
— Отворяй, Услада, все равно ведь вылезу!
Закряхтела, заругалась девка, но все ж уступила. Алесь вместо красного словца помахал пред носом неуемной сестрицы увесистым кулаком. Услада обиженно пробурчала:
— Теперича на себя пеняй. Я как лучше хотела: пыталась тебя из лап ведьмарки вызволить, но ты сам, точно баран, на погибель идешь. Да еще радуешься да обороняешь мерзотину.
— Хватит! Ежели еще чего про нее дурного кому молвишь, пожалеешь!
— Вот она, благодарность! — фыркнула Услада и высказала вдогонку удаляющемуся братцу: — Я завсегда ведала, что ты на девок падок. Но чтоб так душой прикипел да сестру родную ни во что не ставил — то впервые.
Меж тем Алесь уже оказался на подступах к хижине Лютовера. Вдруг что-то легло на ногу. Молодец опустил голову и замер. Сапог переползла гадюка. Надо ж, как гадина осмелела! Алесь хотел уже ее скинуть, но змеюка как ни в чем не бывало дале подалась. Что за диво? Человека не страшится. Сын старосты подошел к крыльцу, но вдруг услыхал что-то странное. Он даже не сразу уразумел, что именно его насторожило и заставило, пригнувшись, до ближайших кустов шиповника добраться да там затаиться.
— Как смела ты чужого мужика на ночлег оставить?! — негодующе пророкотал Лютовер. — Я тебе ясно велел — без меня никого в хату не пускать! И самой со двора ни ногой!
