— Не голь взял, не из подлодочников, а из справной семьи, — чванилась недалекая умом молодайка. — От Аграфены-то чево я в дому нашла? Жили-жили, а пришли к разбитому корыту: порченая коровенка да дохлая лошадь…
Михайла то на подводах ездит, везет китайцу купцу А-фу в лавку товар, то рыбачит, то охотится, а все гроши в дом попадают. Настя хотела скорого богачества и неудачи вымещать стала на падчерице.
— Я тебе наддам жару! Гриб-поганка ехидная!
Молчит, сторонится падчерица, только отчаянными стали бездонные синие глаза.
Высокая, костлявая, мускулистая Настя носилась по селу, жаловалась:
— В стайку плакать бегаю. Наревусь, наплачусь там досыти…
Марья, узнав про ее россказни, фыркнула зло:
— Большая рыба маленькую глотает, а сама воду мутит…
Тайком от мачехи пожалеет крестная Лерку:
— Как былиночка стала! Глаза только остались большие, как блюдца. Сиротинка моя! Не дай бог при мачехе жить!..
Не жаловалась Лерка даже близкому другу Димке. Настя и с ним не позволяла играть и встречаться. Никому не нужна. Все от нее отступились. Грубело, ожесточалось, ненавидело Настю «Аграфенино отродье».
— Мачеха проклятая! Зима лютая! Злыдня!
Зашел как-то к ним богатей сельский дядя Петя. Лерка в сенках стояла, слезы лила. Он глянул развеселыми голубыми глазами, сразу догадался, почему она плачет. Сунул в руку выхваченный из кармана медовый пряник (сластена!), проверещал, как старый козел: «А ты, Валерка, отыди ото зла и сотвори благо…» А сам быстренько нырнул в дверь и сладко запел: «С докукой я к тебе, сестрица Настёнка. Михайла-то ноне где бытует?»
Дядя Петя завсегда так: с одними гнусавит, как козел, с другими нараспев поет. «„Сестрица Настёнка“?! Не надо мне твоего пряника!» И как только дядя Петя вышел со двора, Лерка побежала за ним — отдать пряник, который жег ей руки! «Сестрица Настёнка»! Вот тогда-то и встретились впервые Алена и Лерка.
Скоро стала Лерка в доме Смирновых своим человеком. Алена в дом Новоселовых заглядывала редко, и Настя не ревновала ее к мужу. По первому же слову Смирновой отпускала к ней девочку.
Поутихла Настя, ходит до краев полная радостью — понесла ребенка! «Свой! Свой собственный будет!»
Михайла тоже рад, спросил дочку:
— Кого хочешь? Сестричку или братика?
Лерка ясно представила: маленький-маленький, как котенок, пищит потихоньку, жалостливо. Улыбнулась робко:
— Братика…
Настя метнула на нее милостивый взгляд: до томления, до видения хотелось ей сына-сыночка. Первое — Михайла мечтает о сыне-помощнике. Второе — покойнице Аграфене укор: только на девчонку и хватило ее.
