— Что такое, Валерия? Что за стук? — раздался из спальни домашний, спокойный голос Сергея Петровича.
— Кто-то в окно стучится, — едва шевеля помертвелыми от испуга губами, ответила Лерка.
— Спроси, кто там.
— Я… боюсь…
— Сейчас я встану. Ты перепугалась, глупенькая? Ты ведь со мной, — успокаивал учитель, услышав ее срывающийся, дрожащий голос.
Сергей Петрович встал, накинул халат и вышел в столовую.
Лерка опасливо заглянула в окно. Около школы стояла телега. Неизвестный человек что-то натужно кричал.
Сергей Петрович открыл форточку.
— Что такое? Кто там?
— Сергей Петрович, учитель, здесь живет? Или у кого в селе квартирует?
— Здесь! Здесь! Заходите… — Учитель знаками показал приезжему, как обогнуть школу и найти входную дверь.
— Вадим?! Ты?! — Лебедев так и рванулся к нежданному гостю.
— Я, Сережа, я…
Приезжий, человек лет тридцати пяти, одетый в строгий синий костюм, складно облегавший сильное, мускулистое тело, троекратно расцеловался с Сергеем Петровичем. Затем он расплатился с возчиком и отпустил его. Через минуту, отфыркиваясь и разбрызгивая мыльную пену, умывался с дороги.
— Хорошо! Ох хорошо! — подстанывал он. — Подлей-ка, Сережа, из котла еще ковшик горяченькой…
Сергей Петрович снимал деревянную крышку с котла, вделанного в плиту и державшего тепло до утра, и подливал горячую воду.
Лерка тем временем разожгла плиту смолистыми оранжевыми кореньями кедрача. Еще не остывшая, плита загудела ровно, как паровоз.
Девочка принялась чистить вездесущий картофель, «палочку-выручалочку», как звал его учитель, и с наивным простодушием разглядывала будто с луны свалившегося ночного пришельца.
Приезжий достал из небольшого желтого чемодана махровое полотенце, тщательно вытер лицо, руки, шею. Потом он прошел в столовую, заглянул в маленькую спаленку учителя.
Внимание гостя привлекли висевшие на стенах пейзажи, этюды, эскизы.
— Не бросил, Сережа, увлечения молодости? Молодец! Тут есть замечательные вещи. Утес на Амуре — мое любимое место в Хабаровске, — говорил заезжий гость, с живым интересом переходя от картины к картине. — И здесь хорош Амур! — продолжал он и прерывисто вздохнул. — Да! Амур, Амур-батюшка… Как я рвался сюда все эти долгие годы разлуки! Да ты подлинный художник, Сергей!..
— Что ты, что ты, Вадим! — смущенно перебил его Лебедев. — Художник? Дилетантом был, дилетантом и остался, но не могу не рисовать, когда сердцу невтерпеж… Валерушка! Кипит картофель? — поспешил он перевести разговор на другую тему.
