Мы продолжали путь, но тут снова появились казаки. Они вели себя точно так же. Как и накануне. Недалеко от Аксинино[103] они попытались атаковать легкую баварскую кавалерию, но после того, как некоторые из них получили ранения, они сбежали. А мы перешли реку чуть ниже деревни Спасское.[104] Река там неглубока и никаких сложностей при ее переходе не было. Казаки ждали нас на опушке, но когда они увидели, что мы преодолели реку, тотчас ускакали. Оттуда мы пошли в Бузаево, где были только почтовый пункт и поместье, расположенное на очень крутом холме, окруженном лесом. Там и расположился принц Евгений.
На следующее утро (14-го сентября), сгорая от сильнейшего желания поскорее прибыть в Москву, мы вышли очень рано, и прошли через несколько заброшенных деревень. На берегах Москвы-реки, справа от нас мы видели несколько великолепных поместий, которые казаки разграбили, чтобы мы не смогли воспользоваться плодами этих изобильных мест. Спелые хлеба были вытоптаны, бесчисленные стога сена – сожжены, а в воздухе расстилались густой дым и запах гари. Мы добрались до деревни Черепково,[105] и наша конница продолжала свой марш, а вице-король поднялся на возвышенность и долго смотрел, не видать ли Москвы, цели наших желаний, поскольку в достижении Москвы мы видели конец нашим мучениями конец нашего похода. Но Москва была за холмами, мы видели лишь облака, тянувшиеся вдоль нашего пути, и указывающие направление, в котором шла Великая армия. Несколько пушечных выстрелов, очень отдаленных и редких, свидетельствовали о том, что наши войска подходили к Москве без особого сопротивления.
Спускаясь с холма, мы вдруг услышали отчаянные крики. Из близлежащего леса выскочил отряд казаков и в свойственной им манере атаковал наших егерей и попытался остановить наш авангард. Но наши храбрецы, не испугавшись этой неожиданной атаки, быстро отразили их слабые силы, с помощью которых эти ордынцы пытались помешать нам войти в столицу. Это был действительно, их отчаянный и последний бой, а затем русские сбежали, – так же как и с берегов Колочи – чтобы укрыться в стенах Кремля.
Вдали, сквозь облака пыли мы видели уходящие к Москве длинные колонны русской кавалерии, а по мере нашего приближения они скрывались за городом. Пока 4-корпус строил мост через Москву, наш штаб разместился на высоком холме. Оттуда мы увидели тысячи красивых и позолоченных колоколен, купола которых, сверкающие в лучах солнца, издалека были подобны пылающим шарам. Один из таких куполов, увенчивающий нечто вроде колонны или обелиска, был очень похож на плавающий в воздухе воздушный шар. Мы были в восторге от этого прекрасного зрелища, приводившего нас в еще больший восторг, когда мы вспоминали все худшее, что мы видели по дороге. Мы не могли сдерживать нашу радость, и у всех одновременно вырвался радостный крик: «Москва! Москва!» Услышав это долгожданное имя, солдаты толпой бегут вверх, и каждый восторгается все новыми и новыми чудесами. Одни восхищаются прекрасным, находящимся слева от нас дворцом, архитектура которого исполнена восточного великолепия, другие обращают внимание на дворец или храм, но все без исключения поражены великолепием панорамы этого огромного, раскинувшегося на плодородной равнине города. Москва-река течет по лугам и, омыв их, направляется к городу, разделяя его на две половины, одна из которых является огромным скоплением домов, построенных из дерева, камня и кирпича, построенных в смешанном стиле готики и современной архитектуры, а в архитектуре другой смешались строительные элементы самых разных народов. Дома выкрашенные в разные цвета, купола, покрытые свинцом или шифером, либо позолоченные, являли собой приятное разнообразие. А террасы перед дворцами, обелисков у ворот и, в первую очередь колокольни, похожие на минареты, встречающиеся в самых знаменитых городах Азии, убеждали нас, что они существуют не только в воображении арабских поэтов.
