Возле Борисова мы видели дивизию Партуно – арьергард 9-го корпуса. Затем мы сошли с главной дороги, которая вела захваченному русскими мосту и, повернув направо, направились к Студянке – там мы встретили Наполеона. Остальные войска 9-го корпуса герцога Беллунского прибыли туда той же дорогой.
У 12-го и 9-го корпуса и поляков генерала Домбровского, которые не бывали в Москве, были такие огромные обозы, так что дорога от Борисова до Студянки была сплошь покрыта каретами и фургонами. В подкреплении мы, конечно, очень нуждались, но в то же время опасались, что скопление такого множества людей в одном месте может сильно усложнить наше и без того бедственное положение. Маршируя вместе с дивизиями 9-го корпуса в самой гуще беспорядочной толпы отставших и деморализованных солдат, мы потеряли почти два часа и были вынуждены попытаться обойти ее. На вершине небольшого холма мы заметили несколько каких-то амбаров. Возле них стояли несколько егерей Императорской Гвардии, и мы решили, что это резиденция Наполеона и что Березина уже совсем недалеко. И в самом деле, это было то самое место, где Карл XII переправлялся через эту реку, когда шел на Москву.[147]
Какую страшную картину представляло собой это бесчисленное множество людей, сокрушенных всеми бедствиями, какие только можно себе представить, а ведь еще несколько месяцев назад они ликующе маршировали по территории, размеры которой составляли половину всей их огромной империи! Наши солдаты, бледные, изможденные, умирающие от голода и холода, не имеющие ничего, кроме, рваных плащей и полуобгоревших овчин, стонущие и плачущие, огромной толпой стеснились на берегу этой злосчастной реки. Немцы, поляки, итальянцы, испанцы, хорваты, португальцы и французы – все полки перемешались между собой, и вся эта масса кричала, ругалась и плакала на всевозможных языках. Среди них были офицеры и генералы – одни солдаты обращались с ними так же, как и с равными себе, даже били, а другие все же по-прежнему побаивались их авторитета. Словом, хаос был такой, что вряд ли когда-нибудь найдется кисть, которая сможет отобразить эту картину.
Те, кто были изнурены до крайней степени и абсолютно не осознавали в каком опасном положении они находятся, больше всего на свете хотели развести костер и хорошо отдохнуть. На таких маленьких бивуаках часто разыгрывались сцены, ясно демонстрирующие, до какой степени низости могут довести невыносимые страдания любого, даже самого достойного человека. У одного из костров несколько солдат просто дрались из-за куска хлеба. Изнемогающего от холода самым грубым образом отталкивали от костра, мучимый нестерпимой жаждой, попытавшийся попросить хотя бы глоток воды у того, у кого она была, получал отказ, сопровождавшийся отвратительнейшей руганью и оскорблениями. Те, кто когда-то были друзьями и воспитанными людьми, теперь яростно оспаривали друг у друга жалкий клочок соломы или кусок конины. Особый ужас этой кампании состоял в том, что, люди совершенно озверели и совершали такое, о чем раньше и подумать боялись. Славные своими честностью, гуманностью, и щедростью, превратились в скупых, жестоких и подлых эгоистов.
