– Ага, дети вроде какие-то… – вспоминает другой. – Вот, отсюда они отъехали, гляди, следы… Догоним?
– Смотри, в лесу еще машина, иномарка… Останови! Вон, видишь, между деревьев. Двери распахнуты… Что-то не нравится мне это… Посмотрим?
– Давай. Сообщи на базу и пошли. Пушку достань…
Милиционеры осторожно выходят на поляну. Один из бандитов валяется на земле без признаков жизни, другой сидит на земле и глухо стонет, держась за окровавленное колено. Тут же валяется пистолет…
– Знаешь, – говорит один милиционер другому. – Это, наверное, был какой-то другой запорожец, не тот, который с детьми…
В машине все наперебой рассказывают друг другу о своих и чужих подвигах. Даже Сережка иногда оборачивается назад и тогда машина опасно виляет. Только Шпень на переднем сидении молчит, словно воды в рот набрал.
– Ты где так стрелять научился? – восхищенно спрашивает Родион у Тахира.
– Каждый мужчина на Кавказе умеет стрелять, – невозмутимо отвечает тот. – Традиция… А чего ты кричал, когда мы бежали?
– Стихотворение читал, Роберта Бёрнса. Мы в школе проходили. Больше ничего не вспомнилось.
– А про что стихотворение?
– Про любовь, как у тебя.
– А-а-а! Шпень, а как ты там, в лесу, вообще оказался?
– В багажнике сидел…
– Ага! Я же говорил – Шпендик своих не бросает!
Шпень начинает говорить. Медленно, словно сам с собой.
– Ты, Родион, договаривался со Стоуном. Ты, Анка, их задержала там… и здесь тоже… Сережка вел катер и машину… и все придумывал… Тахир спас Анку… Я… Серый, останови машину!
– Зачем? – Сережка искоса с тревогой глядит на друга. – Тебе что, плохо, Шпень? Голова? Погоди, сейчас приедем – к врачу…
– Я сказал – останови!
– Правильно! – неожиданно соглашается Родион. – Останови, Сережка! Я тут как раз хотел это… отойти…
– И я! – смущенно говорит Тахир.
– В общем так: девочки направо, мальчики – налево, – командует Анка.
– Нервы, – вздыхает Сережка, останавливает машину и тоже вылезает из-за руля.
Шпень, неестественно выпрямившись, остается сидеть в машине. Когда все возвращаются и усаживаются, продолжает говорить все тем же невыразительным голосом:
– Вот здесь, в дипломате – деньги. За чашку. Я их из машины забрал, пока… В общем, мы сейчас их поделим. На шесть частей. Шестая доля – Мотылю. Он хотел киоск купить. С пышками. Как вы думаете, сколько киоск стоит? У тебя, Тахир, родители торгуют. Не знаешь?
Все ошеломленно молчат. Тахир машинально отвечает.
– Мой папа в институте преподавал, а мама – учительница. Сейчас это… Не знают они…
