– А если бы меня… не было три дня?
– Я бы решила, что прошли годы.
– А если Докучаева?
– Три минуты… а может быть, и три десятилетия.
Мороз крепчает. Длинноногие фонари стынут на углах.
42
Парикмахер бывш.
Б. Дмитровка, 13
САЛОН ДЛЯ ДАМ
Прическа, маникюр, педикюр, массаж лица,
отдельные кабинеты для окраски волос
43
Модельный дом
Кузнецкий пер., 5
ПОСЛЕДНИЕ МОДЫ
капы, манто, вечерние туалеты, апремиди, костюмы
44
МОССЕЛЬПРОМ
требуйте
во всех кондитерских, киосках, хлебопекарнях
и др. заграничные продукты высших марок
45
– У меня, Владимир Васильевич, дед был отчетливый старик. Борода с ворота, да и ум не с прикалиток.
Докучаев налил себе и мне водки.
– С пустяка начал. Лыко драл с мордвой косоглазой. Ну вот, я и говорю, а под догар обедни пароходишки его, как утки, плескались. К слову, значится, пятьдесят три года состояние себе упрочал, а спустил до последнего алтына в одну ночь… Выпьем, Владимир Васильевич?
– Выпьем.
– И был это он огромнейший любитель петушиных боев. Жизни по ним учился. Птицу имел родовую. Одно загляденье. Все больше пера светло-солового или красно-мурогого. Зоб – как воронье крыло. Ноги либо горелые, либо зеленые, либо желтые. Коготь черный, глаз красный… Подлить, Владимир Васильевич?
– Подлейте.
– В бою всего более переярка ценил. Это, значится, петуха, который вторым пером оделся.
Докучаев встал и прошелся по комнате.
– Птицу, как и нашего брата, в строгости держать надо. Чуть жиру понадвесила, сейчас на катушки из черного хлеба и сухой овес. Без правильной отдержки тело непременно станет как ситный мякиш. А про гребень там или про «мундир» – и разговоров нету. Какой уже пурпур! какой блестк!.. Приумножим, Владимир Васильевич!
– Приумножим.
– В бою, доложу я вам, каждая птица имеет свой ход. Один боец – «на прямом». Как жеребец выступает. Красота глядеть. Рыцарь, а не петух. Только все это ни к чему. Графское баловство.
Илья Петрович улыбается.
– Есть еще «кружастые». Ну, это будет маленько посмышленее. Рыцаря завсегда, значится, отчитает. Да. Потом, Владимир Васильевич, идет «посылистый». Хитрый петух. Спозади, каналья, бьет. Нипочем «кружастому» его не вытерпеть.
Докучаев налил еще рюмку. Выпил. Закусил белым грибом. И с таинственной значимостью нагнулся к моему уху:
– А всем петухам петух и победитель, Владимир Васильевич, это тот, что на «вороватом ходу». Сражение дает для глазу незавидное. Либо, стерва, висит на бойце, либо под него лезет. Ни гонору тебе, ни отваги, ни великолепия. Только мучает и нерв треплет. Удивительная стратегия. Башка! Башка, доложу я вам. Сократ, а не птица… Наше здоровье, Владимир Васильевич!.. Дед меня, бывало, пальцем все в лоб тычет: «Учись, Ильюшка, премудрости жизни. Не ходи, болван, жеребцом. Не плавай лебедем. Кто, спрашиваю тебя, мудр? Гад ползучий мудр. Искуситель мудр. Змий. Слышишь – змий! Это, брат, ничего, что брюхо-то в дерьме, зато, брат, ум не во тьме. Понял?
