Собственно, Женя великолепно знал, что нарочитое курение в его возрасте уже даже не понт, а понт дешевый, но сигареты со спичками все же на всякий случай опустил в нагрудный кармашек, решив действовать по обстановке.
И, наконец, вернувшись к себе, совершил облачение: кооперативные "вареные"
джинсы, кооперативная же рубашка с безумным, слегка линялым узором, пакистанская ветровка и венец, предмет гордости и тайной зависти, — белые высокие кроссовки (спасибо дяде Жоре, удачно эмигрировавшему на заре восьмидесятых).
Кроссовки были увезены в колхозную грязь ценой жестокого скандала с мамой, гневно и язвительно вопрошавшей: во-первых, зачем они ему, а во-вторых, имеет ли он представление о таинственных соотношениях белого с деревенскими лужами.
Вульф не сказал ей, да и себе он не посмел бы признаться, что они необходимы именно для тайной и нежной мечты сегодняшнего вечера.
С тех пор, как предсмертно вскрикнул пластик, укутывающий посылку, он и представить не мог себя на первом свидании без белой сказки заграничной обновки.
В завершение многотрудных приготовлений, Женя выпросил у соседа одеколон и, неумеренно себя полив, двинулся навстречу судьбе, распространяя невыносимы запах ландыша. До назначенного срока, к счастью, было еще минут десять и удушливое облако успело несколько рассеяться.
И вот наконец стрелки часов, лениво дернувшись вперед, вытянулись в линию — Вульф робко тронул костяшкой дверь.
Слабый этот звук вызвал удивительные последствия: с грохотом рухнуло что-то тяжелое, раздался приглушенный вскрик, торопливо зашлепало множество босых ног и покатилось по полу нечто стеклянное. Дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы смогла протиснуться хрюшеподобная рожица.
"Кончено. Ушла". — Женя ёстер с лица заблаговременную печоринскую улыбку.
— Тебе кого? — спросила рожица.
— Э-э-э: Иру, — промямлил Вульф.
— Ирка, к тебе, — проголосила рожица, скрываясь в глубине комнаты.
— Ой, а что уже шесть? — неожиданно высунулась из-за двери Ирочка.
Женя постарался вернуть загадочную улыбку пресыщения, но от неожиданности вышло плохо, и лицо его перекосилось жуткой гримасой. Он посмотрел зачем-то на часы и кивнул:
— Да.
— Ты извини, я еще не готова. Подожди секундочку. Хорошо? — она одарила его сногсшибательной улыбкой, позаимствованной у любимой актрисы, и, не дожидаясь ответа, исчезла в комнате.
"Да, конечно", — сказал в пустоту Женя, с трудом удержавшись, чтобы не подпрыгнуть от радости перед хлопнувшей дверью.
