— Да, ночь лунная, тихо… — поддержала разговор Тамара Даниловна.
— Трудный был день у меня, Тумар-джан, — продолжал Аннатувак. — Устал. Зато теперь все ясно. С Сулеймановым работать нельзя.
— Как ты в этом разобрался? — неторопливо спросила Тамара Даниловна.
Она знала, что, если Аннатувак начал, рано или поздно все выскажет.
— Объяснились до конца. Так лучше, правда? — Он взял ее за руку, глаза улыбнулись. — Знаешь поговорку: «Сели криво, а поговорили прямо»… Очень уж напористый деятель твой Сулейманов.
— Ну, не такой уж он мой и не такой уж напористый. По-моему, главное достоинство Султана Рустамовича вовсе не в организационных талантах, а в умении взять правильный прицел, видеть перспективу…
— Вот, вот, — усмехнувшись, подхватил Аннатувак. — Ты совершенно права — «умение видеть перспективу». Им всем кажется, что только они видят перспективу, а сами слепы как кроты!
«Ну, так, — подумала Тамара Даниловна, — похоже, что переругался и с Сулеймановым и с Сафроновым».
— Может, ты верно говоришь, — сказала она вслух, — я ведь не знаю, из-за чего вы спорили.
— Какой может быть спор! О чем тут спорить? Опять в Сазаклы беда…
Он, видно, хорошо себя утомил ездой по джебелским солончакам, потому что рассказывал весело. Прошел в соседнюю комнату, вернулся оттуда, гремя доской с костяшками для игры в нарды. Молча предложил сыграть — она покачала головой, не захотела, устроилась поудобнее. И снова он сел рядом, взял ее руки, поцеловал.
— Меня удивляет: такой спокойный и трезвый человек, как Андрей Николаевич, поддерживает Сулейманова. — Он рассмеялся. — Откуда такая близорукость?
— А тебя кто поддержал?
— Тихомиров! — отрывисто буркнул Аннатувак.
— Незавидный союзник…
— Ну, знаешь, я свою точку зрения утверждаю независимо от того, кто с ней согласен! — и он выпустил руки жены из своих рук. — Так можно далеко зайти! Может, ты посоветуешь мне сперва звонить в Ашхабад, а потом уже высказываться? У меня своя голова на плечах!
Хотя упрек был несправедливым, Тамара Даниловна не стала спорить и только спросила:
— А чем дело кончилось?
— В том-то и беда, что ничем.
— Так чего же ты сердишься?
Она ждала ответа, а он молчал. Не рассказывать же, как хлопнул дверью в собственном кабинете!
— Ты не представляешь себе, как может раздражать прекраснодушие безответственных людей, — помолчав, тихо сказал Аннатувак. — Они умеют так повернуть твои мысли, что ты выглядишь каким-то чиновником, карьеристом…
Ну, ну, это уж ты преувеличиваешь. Никто тебя таким не считает.
