Торопиться мне было некуда, и я облазил и обшарил все углы амбара. Нашел четверо мужицких штанов, набитых лесными орехами. Каждая штанина была зашита сверху и снизу. Получились человеческие ноги, оторванные от туловища. И эти ноги были посажены верхами на жердь и к ней привязаны. Казалось, что они по ней куда-то катятся!
Я знал, что орехи оставили наши дальние родичи — Тарас с Тарасихой, бродяжничавшие по приволжским городам и селам. Отец не любил Тараса с женой и часто упрекал мою мать:
— Ты своих родичей приласкиваешь, а кто они такие, чтобы их с улыбкой встречать и самовар ставить? Лодыри! Испугались мужицкой жизни и от нее убежали. Тарас-то с женой еще валялись в пеленках, а их лень уже тогда была ростом с теленка! Сама подумай и согласишься: если все мужики и бабы бросят пахать и сеять да начнут по селам и деревням бродить, то народ с голоду умрет. Нет, Тарас с Тарасихой не люди, а гниль!
Мать оправдывалась:
— Какие они мне родичи? В одном овине солнышко ловили, на одном заборе лапти сушили...
— Ну и не привечай их!
— Неужто выгонять из избы? Да тогда нас не только бог, но и люди осудят!
Воспитанный в строгих правилах пальцем не касаться даже чужой соломины, я долго колебался: взять горсть орехов или нет? Мучивший меня голод был сильнее честности: я сделал в одной штанине небольшую дырку и насыпал орехов в свой карман.
С того раза я каждый день прокрадывался в амбар, и скоро все четверо штанов так отощали, что повисли мятыми тряпками.
И вот наступил день, когда я выбрал из штанов последние орехи, и тут кто-то крепко ухватил меня за воротник рубахи. Я скосил глаза: меня держала мать.
— Зачем к чужому добру руку прикладывал? Разве мы с отцом этому тебя учили? Да ни в моем, ни в отцовском роду никто и никогда чужой травинки-соломинки не брал. Я из тебя охоту тянуть руки до чужого добра, как пыль из портянок, выбью!
Схватила веревку с крюка и хлестнула меня по спине. Я упал на колени и закричал:
— Бей, мамка, мне все равно с голоду умирать!
Мать вскрикнула:
— Что ты сказал?
И выронила из руки веревку...
А дня через два отец закончил ремонт овина богача Кладова Герасима и получил за работу большой льняной жмых. Принес его домой и меня позвал:
— Мишка, ешь жмых! Сегодня просто так, а завтра мать истолчет его и нам лепешек напечет!
Отец жалостливо погладил меня по спине ладонью. Я взвыл от боли!
Родитель испугался:
— Сынок, что с тобой? Чирий на спине?
— Нет, я с забора упал...
— Что это ты, как кот, по заборам лазаешь?
