Ури открыл обе массивные стрельчатой формы створки в правой стене, украшенные по всей поверхности голубоватой, тонкой спиралью, будто льющегося дождя, легохонько даже мерцающего, да свесив голову, ступил вбок, высвобождая проход в комнату.
— Оставайтесь тут, — строго проронил Арун Гиридхари в сторону шагающих позади велесвановцев шестерых рабов. И едва качнул головой в направление прохода, одновременно, указывая ссасуа входить в помещение.
Камал Джаганатх вступил в большую, роскошно убранную прямоугольного вида комнату, где стены были укрыты тяжелой темно-коричневой тканью, придающей самому помещению состояния массивности. Сводчатый потолок, также темного оттенка, нависая значимо низко, будто укорачивал комнату, пол в которой устилал мохнатый с длинным ворсом, узорчатый ковер. А из мебели находилась стоящая слева, впритык к стене, широкая кровать, с высокой резной, округлой спинкой и объемистым, бежевым матрасом, на коем лежало несколько овальных подушек. Два коричневых, просторных кресла, чья поверхность смотрелась инкрустированной маленькими овалами, с вытянутыми вперед сидениями, расположенными по левую от входа стену, да три прозрачных невысоких, круглых столика, соответственно занявших место напротив створок, где на серебряных блюдах поместились разнообразные плоды.
— Голубчик, располагайся в покойчике, — проронил Арун Гиридхари, слегка подтолкнув вперед в спину замершего в дверях ссасуа. — Ежели, что понадобится, кликнешь Ури, он будет в коридоре. Я поднимусь на верхнюю палубу, сообщу хану перундьаговцев, что мы в вайтэдроме, и вернусь.
Камал Джаганатх неторопливо шагнул вглубь комнаты, останавливаясь почти посредине ее, оглядывая точно вышедшую из прошлого меблировку комнаты, когда позади него сомкнулись обе створки (и с этой стороны, демонстрирующие льющиеся спиральные линии) и он остался один. Теперь и вовсе острая тоска захлестнула юного авгура, ибо не столько овальной формой каркас кровати, сколько ее деревянная спинка и высокий матрас указывали на некогда близкое ему, и все еще человеческое в нем.
В покойчике не имелось окон или люков, не просматривались и светильники в своде, хотя вместе с тем не было темно, может только несколько мрачно. Словно сами тяжелые ткани стен и потолка испускали из себя приглушенный свет, наполняя помещение неясной дымкой. Камал Джаганатх обошел всю комнату, огладил не только чешуйчатые кресла, несколько выпуклые по центру столешницы, но и мягко-упругую поверхность кровати. Внезапно глухое рокотание, заработавшего двигателя, самую толику сотрясло пол под ногами юного авгура, указывая, что этот вайтэдром был трехпалубным, и кланяющиеся перундьаговцы, оставшиеся наверху, приступили к полету.
