Роджер широкими шагами мерил комнату, обхватив обеими руками голову.
— Основания? Кто же еще мог это сделать? Я ей никогда не доверял… и не любил ее. Никто из нас не любил ее. Мы с Филипом оба были потрясены, когда отец в один прекрасный день пришел домой и объявил нам об этом. В его-то возрасте! Это было просто какое-то сумасшествие. Отец был удивительным человеком, инспектор. Разум у него оставался молодым и свежим, как у сорокалетнего мужчины. Всем, что имею в жизни, я обязан отцу. Он для меня сделал все… и никогда не предавал меня. Это я предал его… так тяжко думать об этом…
Он тяжело опустился в кресло. Клеменси спокойно подошла и встала рядом с ним.
— Ну, Роджер, хватит. Не взвинчивай себя.
— Знаю, дорогая, знаю. — Он взял ее за руку. — Но разве могу быть спокойным? Я не могу не чувствовать…
— Но нам всем нужно сохранять спокойствие, Роджер. Старший инспектор Тавенер хочет, чтобы мы помогли.
— Именно так, миссис Леонидис.
Роджер воскликнул:
— Знаете, что мне хотелось бы сделать?! Я хотел бы задушить эту женщину своими руками. Подумать только, она не позволила нашему дорогому старику прожить еще хотя бы несколько лет! Если бы она явилась сюда… — Он вскочил. Его трясло от гнева. Он протянул вперед конвульсивно сжимавшиеся руки. — Да я свернул бы ей шею… свернул бы шею…
— Роджер! — резко окликнула его Клеменси.
Он взглянул на нее пристыженно.
— Извини, дорогая. — Он повернулся к нам. — Приношу свои извинения. Не мог сдержаться… Я… простите меня.
Он снова вышел из комнаты.
— Знаете ли, ведь на самом деле он и мухи не обидит, — с едва заметной улыбкой заметила Клеменси.
Тавенер вежливо выслушал ее слова. Затем перешел к так называемым стандартным вопросам, задаваемым в установленном порядке. Клеменси Леонидис отвечала на них добросовестно и точно.
В день смерти своего отца Роджер Леонидис был в Лондоне, в Бокс-Хаусе, где размещается управление Объединенной компании. Он вернулся рано и, как всегда, некоторое время провел с отцом. Сама она была, как обычно, в Институте Ламберта на Гоуэр-стрит, в котором работает. Вернулась домой около шести часов вечера.
— Вы виделись со своим свекром?
— Нет, последний раз видела его за день до всего этого. Мы вместе пили кофе после обеда.
— Разве вы не виделись с ним в день его смерти?
— Нет. Но я заходила ненадолго в его апартаменты, так как Роджеру показалось, что именно там он позабыл свою трубку… любимую трубку… однако оказалось, что он оставил ее на столе в холле, и мне не пришлось беспокоить нашего старика. Около шести часов вечера он любил вздремнуть немного.
