Ночью Женщине не спалось, и она, накинув на плечи цветастый платок, подаренный мужем, вышла к реке. Фонари не горели, было совсем темно, и противоположный берег скрывался за плотным, непроницаемым занавесом. Женщина думала, почему ее до сих пор так туда тянет, и решила, что она просто тоскует по себе, той семнадцатилетней, что навсегда осталась на другом берегу. Она пыталась сбросить это наваждение, обхватывала плечи руками, словно говорила себе: «Вот же я, здесь, а не там». Но душа все равно разрывалась от тоски.
А потом пошел дождь, и она осталась стоять, открывшись его теплым и сильным струям.
Самым тяжелым оказалось для Мужчины дотащить лодку до кромки воды. Шаг за шагом он, напружинив мышцы, стаскивал ее по прохладному ночному песку. Лодка сопротивлялась, скрипела, и ему казалось, что этот скрип далеко разносится по всей реке. Он садился на корточки, приваливался к одному из ее бортов, доставал сигарету и, пока курил, думал, что ночью на такой лодке к противоположному берегу – затея бессмысленная и невыполнимая. Но потом пошел дождь, и вопреки всему Мужчина решил не отступать.
Женщина по-прежнему стояла неподвижно. Платок сделался мокрым и тяжелым. Но дождь был теплый и даже, как показалось ей, какой-то светлый. Она вдруг снова почувствовала себя необыкновенно легкой, как будто стоит только сбросить с себя эту тяжелую, наполненную влагой материю и сразу за спиной расправятся крылья. Она подумала, что это были бы очень красивые крылья. А еще она представила, что летит, но не одна – Мужчина был рядом. И тогда она стала придумывать себе сон, что они летят высоко в небе, а потом, подогнув крыло, падают в какой-то белый туман, а из этого тумана проступает лицо Мужчины, его глаза. Глаза, которые так ей были знакомы, золотисто-карие цветки с черной сердцевиной посередине.
Мужчина греб яростно. Лодка постепенно заполнялась водой, но он знал, что дотянет до берега. Женщина внезапно увидела его, вынырнувшего из непроницаемой темноты, и тихо отступила, спрятавшись за старый разросшийся куст жасмина.
Мужчина с трудом вылез из лодки, поднатужившись, опрокинул набок, слил воду, а затем медленно вытащил ее на берег.
Ни одним движением не выдала Женщина своего присутствия.
Мужчина постоял немного и пошел вдоль берега к мосту, невидимому за потоками дождя. Лодку он оставил для нее, как память и как клятву.
Утром мальчишки обрадовались появлению невесть откуда взявшегося судна. Целый день они практически не вылезали из обшарпанного, полусгнившего корпуса. Женщина сидела рядом, обхватив руками колени. «До сих пор говорю его словами, – думала она. – Боже мой, до сих пор говорю его словами. Даже чувствовать стараюсь его чувствами, словно вся еще на том берегу рядом с ним в старом заброшенном доме».
