История одной большой любви, или Бобруйск forever | страница 30

У Мужчины была лодка. Много лет она лежала на дачном участке, перевернутая кверху днищем. Зимой на ней нарастала шапка сугроба, а летом обнажались почерневшие извилины и трещины. По тому, как медленно загнивала лодка, Мужчина ощущал ход времени. Не быстрый, пульсирующий ход, а именно такой – размеренный и неспешный: шапка сугроба, извилина, трещина и снова по кругу – от шапки сугроба до новой трещины. Лодка была дорога ему, как память о Женщине. Он мог в подробностях представить ее, осторожно вступающую в слегка покачивающийся корпус, опускающуюся на скамью, боязливо хватающуюся за борта. Он даже помнил, как мальки суетились у его ног, когда он бережно отталкивал лодку от берега, как скрипели тогда уключины, как пахли скошенные луговые травы. Никогда больше он не ощущал такой пьянящий аромат.

Как-то раз она предложила взять кисточки и написать на борту каждый со своей стороны название лодки. Она написала его имя, а он – ее. Это была самая странная лодка на реке, лодка с двойным названием.

После завтрака Женщина брала сыновей, и они шли купаться. Мальчишки натягивали на себя резиновые круги и смешно бултыхались у берега. Потом она растирала их досуха, доставала из сумки игрушки, а сама ложилась на старое одеяло, сделанное из колючего верблюжьего меха, запрокидывала руки за голову и, щурясь, смотрела куда-то в глубину голубого, еще не знойного неба. Если лежать неподвижно, то наступала минута, когда казалось, что земля внезапно теряла притяжение и она взлетала над ней высоко-высоко, а потом вокруг нее начинали появляться воздушные шары, вначале один, потом несколько, потом еще несколько и еще. Шары были разных цветов, а один из них, самый большой, подплывал все ближе и ближе, она хватала его за ниточку, и он бережно опускал ее на землю, и она снова бежала, как в своем утреннем сне, но только уже там, на противоположном берегу. С размаху бросалась на песок, нежилась в его тепле и ждала, что вот сейчас уткнется носом в прибрежный ил их странное суденышко.

Мужчина молча курил, прислонясь к краю летней кухни, и поглядывал на виднеющуюся сквозь кусты сирени реку. Он обдумывал план действий, и этот план был связан с его лодкой, потому что лодка была связана с прошлым, а в том прошлом Женщина робко-робко вступала в ее качающийся корпус. Он докурил сигарету, погасил ее, смяв пальцами, и забросил далеко в кусты. Потом подошел к лодке и погладил ее шершавое днище. Дерево за день нагрелось и испускало едва уловимый запах илистого дна.