Их запах, разносимый легким ветром, мутил разум и рассеивал внимание.
Я, не скрываясь, скользила по обочине дороги, перетекая из тени в тень. Под ногами шелестела подсохшая трава, по стене неспешно, бряцая железом, брели сторожа. Одуряюще пахнущие цветы стелились под рукой шелковой волной, шипы бессильно скользили по голенищам сапог.
Две дюжины шагов — и под пальцами проступают очертания каменных блоков фундамента. Прохладные, гладкие, без щелей.
На миг задумавшись, я подхватила с пояса «кошку».
Еще немного времени, чтобы отмерить веревку и дождаться смены караула.
Треххвостый стальной крюк раскрутился и взлетел, тихо звякнул, впиваясь в настил.
В своей вечной темноте я мягко улыбнулась.
Не нужна для авантюр сила, достаточно умения. Не обязательно видеть, достаточно ощущать. Не обязательно знать, достаточно слушать внимательно.
На выдохе, начали.
Взбежать вверх, перекинуть веревку, соскользнуть вниз, незаметно просочиться сквозь неаппетитные трущобы и более респектабельные, залитые ароматом свежей выпечки районы, сквозь мостовые внутреннего кольца, сыграть в прятки со стражей в дворцовом парке…
В ритме быстрого южного танца, раз, два, три, разворот среди тонких стволов, раз, два, три, мимо клумб, по гравийной дорожке, вдоль забора, ведя по гладким доскам кончиками пальцев.
Переждать обход в каменном гроте, где в подставках курились сандаловые палочки. И застыть у калитки, напряженно вслушиваясь в живую дышащую темноту, привычно обнимающую меня за плечи.
А теперь подождем. Послушаем.
В узкой декоративной нише стояла изящная мраморная статуэтка. Юная танцовщица, воздевшая вверх руки, занимала едва ли половину пространства. Так что я все ж втиснулась рядом. Задумалась.
Уходить придется быстро, так или иначе. Не прячась, по прямой, на одном везении. Значит, слушаем, запоминаем.
Мерные шаги стражников, шуршащих сапогами по гравийным дорожкам, складывались в график патрулирования. Шелест ветвей и аромат цветов — в план обширного ухоженного парка. Крепостные стены, ворота, двери и распахнутые ставни дворцовых пристроек нарисовались под скрип петель и звон цепей. Запах свежей выпечки подсказал, где живет прислуга.
Впрочем, внутренние планы дворца не особенно нужны.
А точный план парка никак не получится узнать. Не думаю, что мою звонкую распевку в ночи гвардия и паладины примут как должное. Но разведанного достаточно.
В точно назначенный момент за стеной послышались легкие шаги. Заполошное, нервное дыхание, шуршание атласных юбок, едва заметный флер ромашек, тихое звяканье серебряных браслетов. И ощущение сдерживаемой, напряженной силы, стремящейся вырваться на свободу и разорвать, сокрушить, уничтожить обидчиков.
