Все, кто был в правлении, тоже не спеша потянулись к площадке. На горизонте со стороны тундровых гор показалась точка.
— Канаёльхын! — показал рукой в сторону горизонта остроглазый старик Мэчинкы.
Кащеев долго всматривался.
— Точно! Смотри-ка…
«Канаёльхын» с чукотского — «бычок». За внешнюю схожесть с этой рыбой так и прозвали чукчи вертолет, как только увидели его впервые.
— И-и… канаёльхын, — подтвердил Кащеев, и все заторопились. Мэчинкы был рад, что он увидел машину первым. На то он и настоящий охотник. Нынешней молодежи еще рано списывать его на пенсию. Будут теперь говорить в селе. Катер с китом первым увидел Мэчинкы, вертолет первым увидел Мэчинкы. Хорошо, скажут, Мэчинкы, спасибо![5]. (Раньше на охоте у чукчей добыча распределялась так: лучшую часть получал тот, кто увидит морского зверя, вторую часть получал хозяин байдары, третью тот, кто непосредственно убивал, остальное делили помощники. Главным в любом случае считался тот, кто увидел).
Сделав низкий круг над домами, вертолет приземлился.
Торопливо выпрыгивали пассажиры, степенно вылез экипаж. Выгрузили несколько мешков с почтой, ящики с детским питанием для яслей, какие-то тюки непонятного назначения.
— К вам мы сегодня первыми, — рассказывал командир Кащееву. — До конца недели не ждите — будем работать на тундру.
— Понимаю, весна… оленеводы заждались.
— Да, у них много заявок… Отел что посевная. Кампания, одним словом.
В вертолет втаскивали груз, распределяли его покомпактней, усаживали пассажиров.
К Кащееву подошел Мэчинкы и показал в сторону долины.
— Мэй, маглялин…
По пологому склону сопки к поселку неслась собачья упряжка.
— Что он говорит? — спросил командир экипажа.
— Упряжка к нам, — ответил Кащеев, — надо подождать.
Вверх взвилась ракета, стрелял каюр упряжки.
— Да, — повторил Кащеев, — просят подождать.
— Подождем, — согласился командир. — Пусть ребята пока в магазин сходят.
Второй пилот и бортмеханик пошли в магазин.
(Если сейчас северные поселки снабжаются отлично, то во времена описываемых событий они снабжались еще лучше. Так называемые «дефициты» свободно лежали на полках, и летчики за короткое время стоянки всегда старались навестить магазин, чтобы привезти домой то, чего нет у них на базе. В самом селе ажиотажа вокруг этих товаров не было, так как каждый знал, что в случае надобности он всегда нужное возьмет.
Холодильники, английские лезвия, икра, балык, чешская обувь, японские транзисторы, болгарские зипуны — по-теперешнему дубленки, консервированная кукуруза, ковры и прочие не пользующиеся среди местного населения особым опросом товары всегда можно найти в магазине дяди Эли.)
