— Э-э-э… — удивленно протянул Ренки. — Что-то не похоже это на нормальные буквы.
— В некотором роде это и не буквы. Это ieroglify. Тут каждый значок означает целое слово, а то и предложение.
— И на каком это языке? — поинтересовалась Одивия, подходя поближе.
— На аиотеекском… Ну в смысле на том, на каком тут говорили четыре с лишним тысячи лет назад. Позже он частично вошел в древнеимперский.
— Никогда не видела подобных записей, — пожала плечами Одивия Ваксай. — И не думаю, что кто-то сможет их прочитать.
— Я, наверное, смогу… — Голос Готора звучал не слишком уверенно. — Дед меня немножко обучал тому, что сам помнил со времен обучения в Первом Хр… — Готор резко захлопнул рот и быстро глянул на Одивию — заметила ли она его промашку, а затем продолжил как ни в чем не бывало: — Хотя, конечно, прошло столько лет, и, кажется, он сам помнил не очень точно. А я, признаться, успел забыть половину того, чему он меня обучал. Знаете, забавно, но раньше вместо таких значков использовались узелки. Ага, так и называлось — узелковое письмо! Потом на основе этих узелков и начали рисовать подобные вот закорючки… Вот эта вот, точно помню, означает «человек» а вот эта — «оуоо», одновременно и «верблюд», и «верблюжий всадник»… Думаю, если хорошенько посидеть над ними, смогу найти еще немало знакомого и сумею расшифровать таблички. А может, у Риишлее есть специалисты, знающие это письмо. Но сейчас нам лучше подумать, как незаметно перетащить все это на «Чайку».
— Увы, судари, но это все осложнило, — задумчиво закончил свою речь Риишлее. — Сейчас в Большом дворце у вас, мягко говоря, осталось немного друзей.
Неладное они заметили, лишь войдя в бухту Фааркоона.
Не то чтобы это прямо так резко бросалось в глаза, но тем не менее что-то такое было заметно даже с расстояния в несколько морских верст. Какие-то изменения в привычном абрисе городских зданий и портовых построек.
А уж когда «Чайка» подошла к пирсу, от которого отчалила всего-то пару месяцев назад… Не заметить следы разрушений и недавних боев не смог бы даже слепой. Все еще витающий в воздухе запах гари и не так давно пролитой крови чувствовался, даже если закрыть глаза.
Во взоре фааркоонцев, встречающих своих вождей, явственно читался упрек: «Вас с нами не было!» И осматривать дома, носящие следы пожаров, с порушенными крышами и выбитыми во время вражеского обстрела стеклами под этими взглядами было крайне неуютно.
А еще — стаи птиц, терзающих мертвые тела, и характерный запах разлагающейся плоти, наиболее сильно ощутимый возле башен, куда отвезли убитых на вечное упокоение. И храмы, набитые поминающими родственниками. Фааркоон давно уже не видел такого количества трупов разом…
