— Не могли они нас пустить! Нет еще твердого решения об экспедиции!
— Да ладно, штурман… А почему папа Кузя устроил, не побоялся?
— Ну хватит, ребята! Поговорили, и забудем. Такого больше не повторится! — энергично закончил Черевичный, показывая глазами на высокую чугунную решетку художественного литья. — Это и есть Всесоюзный Арктический институт. Ну, что же, друзья, на штурм этой цитадели! Как говорил Омар Хайям:
Яд, мудрецом предложенный, прими,
Из рук же дурака
Не принимай бальзама!
В большой приемной с лепным потолком, где в выси игриво порхали упитанные амуры, с оценивающими, двусмысленными улыбками прицеливаясь в пышные формы златокудрой Афродиты, с ленцой выходящей из пены морской, мы невольно встали с задранными головами,
— Что вам угодно, товарищи?
В углу за тяжелым столом, из–за радужной батареи телефонов черноокая красавица с суровой застывшей улыбкой, не менее бесстрастно, чем мифическая Афродита, выжидательно изучала нас. Отвесив низкий поклон, Черевичный отчеканил:
— Доложите профессору Визе: полярные летчики, из Москвы. Командир корабля Черевичный, штурман Аккуратов и инженер Чечин!
Мы почтительно склонили головы и тут же перевели свой взгляд к потолку. Секретарша, улыбнувшись, исчезла за дубовыми дверями, бросив на ходу:
— Садитесь, пожалуйста. Сейчас доложу! Оставшись одни, мы рассмеялись, довольные успехом нашего выступления. Иван победоносно оглядел нас и выпятил грудь:
— Ну, как мой дебют?
— Для начала неплохо! Иван не успел мне ответить.
— Входите, товарищи, Владимир Юльевич вас ждет. — Мимо нас с кокетливым вызовом простучали высокие каблучки.
Мы дружно ввалились в кабинет.
— Ну, наконец–то! Для вас Ленинград, оказывается, более труднодоступен, нежели Земля Франца — Иосифа! Усаживайтесь. Был у меня полковник Кузичкин, а о вас не сказал ни слова. Пока курите, я вызову Якова Соломоновича Либина. Поговорим о плане научных работ и о возможности выполнения вашей смелой экспедиции.
Мы закуриваем и исподтишка наблюдаем за профессором, заместителем директора Арктического института по научной части, занятым сейчас неотложными делами. Высокий чистый лоб, за толстыми стеклами очков умные волевые глаза. Это он, будучи студентом, в начале века участвовал в открытии залежей антрацитовых углей на острове Шпицберген. Был участником трагически закончившейся экспедиции Георгия Седова. Ученый–исследователь, открыватель новых земель, участник почти всех советских полярных экспедиций и первых походов на ледоколах по Великому северному морскому пути. Что–то он нам скажет? Решение его всегда поддержит ученый совет института и, следовательно, Главное управление Северного морского пути. Этим летом Папанину была направлена докладная записка Арктического института о необходимости изучения необследованных областей полярного бассейна, а в августе, заслушав доклад Петра Петровича Ширшова, коллегия Главсевморпути санкционировала предложение института. Мы знали, что ученый мир нас поддерживает, имеет уже составленную научную программу и нам оставалось только выполнить ее как авиаторам.
