То был мой театр | страница 38




Товарищ Ленин,

   я вам докладываю

не по службе,

   а по душе.

Товарищ Ленин,

   работа адовая

будет

     сделана

         и делается уже.

Освещаем,

    одеваем нищь и оголь,

ширится

    добыча

        угля и руды...

А рядом с этим,

   конечно,

        много,

много

    разной

        дряни и ерунды.

Устаёшь

    отбиваться и огрызаться.

Многие

    без вас

        отбились от рук.

Очень

    много

         разных мерзавцев

Ходят

    но нашей земле

        и вокруг. <...>

Ходят,

    гордо

        выпятив груди,

в ручках сплошь

    и в значках нагрудных...

Мы их

    всех,

         конечно, скрутим,

но всех

    скрутить

         ужасно трудно.


И это - тоже тема любви. Наряду с "иди на перекрёсток моих больших и неуклюжих рук".





Участием таганских красавиц заявлена первая тема спектакля - "Любовь"!





"Мне легче, чем всем, / Я - Маяковский..." Из поэмы "Хорошо".





"Будто бы весна / Давайте мчать, болтая..." - фрагмент "Юбилейного".





"А в рай / снова посадим Евочек..." Из "Облака в штанах".


Кстати, этот фрагмент - наверное, наиболее радостный, сценически сделан очень здорово. Пять женщин выходят на просцениум, встают рядом, попарно, с пятью Маяковскими. Идиллия? Не совсем, скорей испанистая любовная драма со счастливым пока концом. В руках у женщин рапиры, которые никогда не пронзят возлюбленных. Каждое четверостишие заканчивается эскападой рапирных выпадов с весёлым воплем: "Таганка!"... И сквозь испаноязычную абракадабру прослышивается явственно: "Министерствоскультурос-с-таганкос-сикось-накось!"

Всё правильно. Иначе что за любовь?!

А пародийная сцена рая, до которого так и не дошёл герой "Облака в штанах"? Восемь ангелочков в полосатых красно-белых халатах, которым за вороты всунуты популярные некогда сачки для ловли бабочек - и.о. нимбов. Ласковая музыка Верди. И на её фоне - фарс маяковских строк. Таганка смеётся, Таганка любит, Таганка ненавидит вместе с Поэтом...

Ненависть ко всякого рода культам и культикам отчётливо различима и в текстах, и в музыкальной окантовке спектакля. Когда во второй его части зазвучит пророчески-обличительное:


Коммунист 

    и человек

        не может быть

           кровожаден, -


фанфары на фонограмме громко сыграют торжественно фальшивую мелодию песни, памятной моему и более старшим поколениям. Песни с такими словами: "Сталин - наша слава боевая, /Сталин - нашей юности полёт, / с песнями, борясь и побеждая, / наш народ за Сталиным идёт". Молодёжь, помню, дивилась острой реакции старших на этот эпизод... Ей-то эта песня неведома.