Тема войны, в которую органично переливалась тема любви, решена, в основном, на материале поэмы "150 000 000". С дополнениями, конечно. По центру сцены от задника в зал выложена дорога из тёмных кубиков. По ней с винтовками наперевес (винтовки воображаемые) движутся и в определённый, ритмически определённый момент падают согбенные мужские фигуры. А ведущие с просцениума в красной подсветке, жёстко держа ритм, скандируют строки гениального антивоенного стихотворения "К ответу!", написанного в 1917 году:
Сцепилась злость человечьих свор,
падает на мир за ударом удар
только для того,
чтоб бесплатно
Босфор
проходили чьи-то суда...
Поэт, а с ним и Театр скорбит о павших, но нарочито приземляет, переводит в мелкую антигероическую категорию понятие "мировая война". Война - дичь! В отнюдь не охотничьем смысле этого слова. И от дичи этой логически оправдан, театрально оправдан переход к теме революции. Хватит. Неизбежно:
в терновом венце революций
грядёт шестнадцатый год...
Тема революции - самая праздничная в спектакле. Свет, музыка живая, действие. Хор превращается в бригаду строителей. "Принимать или не принимать? Такого вопроса для меня (и для других москвичей-футуристов) не было. Моя революция. Пошёл в Смольный. Работал. Всё, что приходилось". Но тут же (не выключаем критический ум Поэта!) ещё фразочка: "Начинают заседать".
Пошёл - хором - "Левый марш". Сверху спустилась штанга с двуцветными флажками-фартуками. Стройка. Фанфарный звук: мелодия "Беснуйтесь, тираны!" Окна РОСТа и частушки. Юродствует Смирнов: "Был я раньше кулаком, а теперь я - кукиш!" II Маяковские - все пять - работают вместе со всеми...
Но в оконных проёмах просцениума появляются "бывшие": "Маяковский, вы же из хорошей семьи! И что вы к ним подлизываетесь?!" Но пока на них - нуль внимания:
Работа адовая
будет сделана
и делается уже!..
И всё преодолимо: и холодная печь (её сложили из кубиков с соответствующими буквами), и то, что по поводу "Мистерии-буфф" культуртрегеры "ревели вокруг страшно"...
История с постановками и запретами "Мистерии" сценически оформлена так: кубики с названием пьесы спускаются па верёвках и повисают в воздухе, чуть покачиваясь. Когда пятеро Маяковских рассказывают, как всё происходило, как появилось распоряжение (голосом Смирнова) "Репетиции прекратить"; он же, Смирнов, с ножницами в руках подходит к висячим кубикам, перерезает две верёвки. Соответствующие кубики, естественно, падают: вместо надписи "Мистерия-буфф" в зал глядит "истерия уфф"! Такой вот словесно-сценический эквивалент...
