Жуткое ощущение. И Бабу жалко. Не только эту, но и тех, что на сцене, и тех, что рядом сидят, и тех, у кого руки ручками авосек оттянуты, и тех, что возле рельсоукладчика вкалывают. И даже тех, кто в конторах маются - кто делом, кто бездельем... Пусть даже бездельем.
Религий - нет,
знамений - нет.
Есть
Ж е н щ и н а!
Это уже из другой оперы, из другого фрагмента того же спектакля, но тема женской доли, тема страдания и сострадания, заявленная ещё в "Стриптизе" и "Рок-н-ролле", здесь выдвинется на первый план и потом, на протяжение всего спектакля, будет выскакивать время от времени, как тот чертёнок-травести.
И Хмельницкий будет сочувственно бубнить:
Сидишь, беременная, бледная,
Как ты переменилась, бедная...
И преображённая Кузнецова на одном нерве выскажет наболевшее:
Бьют женщину. Веками бьют,
бьют юность, бьет торжественно
набата свадебного гуд -
бьют женщину.
А от жаровен на щеках
горящие затрещины?
Мещанство, быт - да ещё как! -
бьют женщину.
... Она как озеро лежала,
стояли очи как вода,
и не ему принадлежала,
как просека или звезда.
Но будет и реванш - не реванш даже, а Страшный Суд, отмеченный неистовым темпераментом Зинаиды Славиной, - стихотворение "Бьет женщина":
... За что - неважно. Значит,
им положено -
пошла по рожам,
как бельё полощут.
А Зинаида ещё себя подзуживает, подзаводит:
Бей, реваншистка!
Жизнь - как белый танец.
Не он,
а ты его,
отбивши,
тянешь.
Пол-литра купишь.
Как он скучен, хрыч!
Намучишься, пока расшевелишь.
Ну можно ли в жилет пулять мороженым?!
А можно ли в капронах ждать в морозы?
Самой восьмого покупать мимозы -
можно?!
И совсем с другой стороны раскрывается та же женская тема в аскетическом исполнении Аллой Демидовой "Монолога Мерлин Монро". Впрочем нет, женщина тут, что называется, сбоку припека - атрибутика женская, а тема-то другая:
Невыносимо, когда бездарен.
Когда талантлив - невыносимей.
Женщине же и талантом-то быть ещё трудней... Таня Сидоренко, очень красивая актриса, тоже иногда работала в этом эпизоде... Так вот, у неё в первой фразе акцент был на первом слове: "Я - Мерлин..." И так через всю балладу: "Кому горят м о и георгины...", "М е н я раздавят...". Демидова же создавала обобщённый характер Беспричинного большого страдания большого таланта, Дара Божьего!
Но страсти нельзя нагнетать до бесконечности. От постоянного употребления стереться, атрофироваться может всё что угодно. Театр это отлично знает. И знает цену слов, которые тоже подвержены девальвации. Поэтому-то на Таганке дистанция от великого до смешного много короче хрестоматийного шага.
