И вот однажды Михаил Иванович спросил меня:
— Ну как, делаешь зарядку? Может, тебе упражнения наскучили, так я новые составлю.
Не знаю почему, но я соврал:
— Делаю. С отцом. Каждый день по полчаса.
Михаил Иванович взял меня за подбородок и внимательно посмотрел в глаза. Я не выдержал его взгляда и отвернулся.
— По полчаса, значит? Ну, ну… — вздохнул почему-то Михаил Иванович.
Он ушел, а я остался с ужасно гадким настроением. По-моему, Михаил Иванович догадался о моем вранье. Но если бы я сказал ему правду, то подвел бы отца.
***
Не знаю, стоит ли писать дальше. Михаил Иванович подложил мне такую «свинью», что теперь вся моя жизнь может пойти кувырком.
Первая четверть закончилась сегодня, но свои оценки я знал еще вчера. По всем предметам у меня четверки и пятерки, а по физкультуре Михаил Иванович ничего не поставил. Я очень обрадовался, что перехитрил его. Ведь ничего — это не двойка.
После уроков у нас было классное собрание. Михаил Иванович взял мел и написал на доске: «Пятый «Б» — молодцы!» Все захлопали в ладоши, а я громче всех. Потому что считал себя молодцом вдвойне — и физкультурой почти не занимался, и двойки за четверть нет.
Михаил Иванович сказал:
— Не беда, что у некоторых из вас есть тройки. Главное, что вы трудились всю четверть кто как мог. А если человек делает свое дело сознательно и с охотой, значит, он молодец и обязательно добьется в жизни всего, о чем мечтает.
Мне очень понравились эти слова. Иметь дело с таким умным человеком — одно удовольствие.
— Но я должен вас и огорчить, — продолжал Михаил Иванович. — Стопроцентной успеваемости мы все-таки не добились. Из-за Ерохина… По физкультуре он не аттестован, а это все равно, что двойка и даже хуже. А двойку я ему поставить не могу — жалко! Вдобавок он непременно зазнается и начнет требовать, чтобы его включили в команду для участия в олимпийских играх.
Ну, уж это Михаил Иванович загнул! Разве я ненормальный, чтобы думать про участие в олимпийских играх? Вместо того, чтобы обсудить меня, если я виноват, или проработать по пионерской линии, как у нас с другими бывало, ребята хохотали. Лично я в словах Михаила Ивановича ничего смешного не заметил.
— Мне кажется, — сказал Михаил Иванович, глядя на меня в упор, — что Ерохин думает, будто заниматься или не заниматься физкультурой — это его личное дело. Неправильно он думает. Он же не собирается жить на необитаемом острове. А зачем нам такой слабак, которого ни в разведку, ни на другое серьезное дело не возьмешь. Настоящий товарищ должен быть умным, честным, смелым и сильным. А ведь Ерохин, если дело потруднее достанется, не осилит его или заболеет в самый неподходящий момент, да к тому же справку заранее принесет. Если что и можно сегодня доверить Ерохину, так это штопать носки. Не больше!
