— Наши! — радостно крикнул кто-то.
Но генерал уже и сам видел «тридцатьчетверки», атаковавшие во фланг фашистские танки. Неуклюже разворачиваясь, «тигры» меняли объект атаки.
— Товарищ генерал, штурмовики на подходе, — доложил радист невозмутимым голосом.
— «Горбатые», цель — «тигры», левее Красной Дубровки! — приказал Рязанов. — Не заденьте наши «коробочки».
— Вас понял. Цель вижу, — ответил ведущий группы.
Штурмовики, пользуясь тем, что все внимание фашистов было обращено на атакующие советские танки, снизились чуть ли не до самой земли. Заход, еще один — и на поле боя запылали восемь вражеских машин.
Вечерело. Бой понемногу стихал. К наблюдательному пункту подползла закопченная «тридцатьчетверка». Откинулся люк, и из башни вылез невысокий лейтенант в выгоревшем комбинезоне. Он спрыгнул на землю, сдвинул на затылок шлем. Увидев выходящего из блиндажа человека и разглядев генеральские погоны на нем, встал по стойке «смирно».
— Товарищ генерал! Лейтенант Васильев из 516-го танкового.
Рязанов улыбнулся:
— Это ты, герой, вон те «тигры» атаковал?
— Так точно, я. Мне командир полка специальное задание дал — прикрыть ротой ваш НП. Только нам два удалось подбить, остальные ваши штурмовики растрепали. Здорово бьют, не дай бог под их удар попасть!
— Ну спасибо, лейтенант. Выручил сегодня нас...
К себе, в штаб корпуса, Василий Георгиевич вернулся поздно ночью. Едва успел умыться и сел поужинать, как вошел начальник штаба генерал-майор Александр Алексеевич Парвов.
— Заходи, заходи, не стесняйся. Что не спишь, полуночник? Какие новости?
— Звонил Красовский, благодарил за работу. А эту телеграмму мы получили на ваше имя.
Рязанов развернул небольшой листок и прочел: «Командиру 1-го штурмового авиакорпуса. Командующий 7-й гвардейской армией передал вам, что работой штурмовиков наземные части очень довольны. Штурмовики помогают хорошо».
— Надо, чтоб об этой телеграмме узнали все летчики корпуса. Это очень важно с точки зрения воспитания духа.
Парвов улыбнулся:
— А что, Василий Георгиевич, тебе комиссарское прошлое спокойно спать не дает?
— Зря улыбаешься, Александр Алексеевич. Есть прописная истина: хороший командир должен быть и хорошим воспитателем. А тем, что службу военную начал инструктором политотдела 17-й Нижегородской дивизии, горжусь. Да и в авиации с политработой не расставался: до двадцать седьмого года был помощником военного комиссара школы летчиков. Вот так, дорогой мой, Ты лучше скажи, потери в корпусе большие?
