— Тая! Подожди. — воскликнула она, когда расстояние позволило Тае услышать ее.
— Привет, Катя. — остановившись, произнесла Тая обычным тоном руководительницы драмкружка. — Поздравляю. — она перевела взгляд на корону.
— Спасибо. Как ты? Мишка пишет?
Тут к ним подскочил кружевной хмырь, и сказал, что он просит прощения, но у него через два часа самолет, а ему срочно необходимо провести переговоры с госпожой Пороховой. Кружевной схватил Катю за локоть и повлек в кабинет главрежа. Вопрос о Мишке повис в воздухе.
Мишка писал. Почтальон, следуя Таиным указаниям, запихивал эти иностранные письма не в почтовый ящик, а под дверь Таиланда, в холодные сени. И еще прутиком проталкивал их поглубже. Тая приходила раз в месяц, прочитывала все письма скопом. Мишка писал, что придется подождать, пока он не обоснуется, не встанет на ноги и не обретет собственный угол, куда можно было бы привезти их с Риночкой, самых родных и любимых.
Тая складывала его письма в коробку из–под австрийских сапог, к пачке Мишкиных фотографий в выпускном костюме. Перебирала все это, плакала. Потом вытирала пыль, мыла пол, и уезжала домой, в четырехкомнатную благоустроенную квартиру главного режиссера драмтеатра, господина Лазарского. Там она уже почти два года играла роль жены, а в Таиланд приезжала, как на могилу своей дурацкой любви к юнцу Фриду. Лазарский признал дочь своей, и беспрестанно надоедал Тае требованием пойти в ЗАГС и переписать ребенка на его фамилию, но Тая все тянула и надеялась, что он об этом забудет.
А он мог бы уже и забыть — забот хватало и без Риночкиной метрики. Театр понемногу разваливался. Последние недели на сцене и в репетиционных залах мелькали голые ноги соискательниц титула, да пластмассовые бусы режиссера–постановщика.
Лазарский из окна, выходящего в фойе, видел, как актеры проходят мимо новых русских животов и столов со снедью. Видел он, и как его жену окликнула новоиспеченная королева. Видел и типа в гипюровой рубахе а-ля Евтушенко, ухватившего мисс за локоток и повлекшего за собой. Через минуту тип без стука вошел в кабинет и попросил господина Лазарского спуститься в фойе.
Кружевной–гипюровый усадил Катерину в кресло для посетителей, затараторил, расхаживая по кабинету.
— Слушайте, Катенька. У меня нет времени. Меня зовут Степан Орлов. Я — продюсер. Я предлагаю вам контракт. Это не просто шоу двойников. Это — эксклюзив. Выступления в Москве и Ленинграде с самой Фелишией Фурдак. Встреча со зрителями, дефиле, интервью. Ваша роль — в дефиле. Сначала будете выходить с Фурдак по очереди, потом вместе. Неделю поучитесь ходить, как она. Гонорар в долларах. Вот их число.
