— Да нет же… — ослепительно улыбнулся золотыми зубами главврач. — Нас пригласили…
— На танцы в школу?!. — обрадовался Батагов, прыгавший с крыши и оставшийся невредимым..
— Да нет, господа. Физиотерапия. — И главврач снова померк лицом. Он все же что–то скрывал.
Смущенных и радостных психов повели колонной по двое в город, на горбатую улицу им. Партизана Железняка. Там стоял грузовик, и с него раздавали метлы, ведра. Как выяснилось, сегодня ждут приезда губернатора, необходима срочная и тщательная чистка улиц. Тем более что губернатор прилетает будто бы не просто так, а чтобы снять с работы мэра.
Об этом всех известил Ефимов, бывший сотрудник бывшего губернатора.
— Новая метла, — говорил он, тряся губастой улыбкой, напоминающей краковскую колбасу. — И правильно! Заворовались они тут. Мэр второй себе коттедж строит… три магазина на жену переписал…
Рядом на тротуаре и проезжей части переминались студенты в синих китайских костюмах, зевали, шаркали метлами для виду и слушали.
Кто–то из прохожих остановился, опасливо зашептал:
— Потише. У нас тут как в старое время.
— Как это? — спросил Дмитрий Иванович, больной человек из народа. — До или после?
Местный человек пояснил:
— Я лично, товарищи, куда бы ни вошел, первым делом в любую розетку: «Да здравствует наш любимый мэр!» Он же из тени вышел… ему докладывают…
— Он раньше в областном городе работал, — охотно стал рассказывать далее Ефимов, — я его помню. Жулик! Сюда отъехал, как в ссылку, и, уж конечно, время зря не тратит. Не я, а он жулик! — возвысил голос Ефимов, оглядываясь на соседей по палате, «суровых людей из народа».
Услышав, как псих ругает местную власть, к нему быстро подступил молодцеватого вида парень в рабочей серой одежде и казенных ботинках (явно переодетый милиционер или оперативник из ФСБ) и, шепнув:
— Ты чего вякаешь? — грубо толкнул в грудь.
— А вы?! — завизжал Ефимов. — Свободу слова душить?
В ответ на это парень в рабочей одежде ткнул ему кулаком в шею и попал, видимо, в сонную артерию — Ефимов свалился, как куль, захрипел. Миня бросился к Ефимову, стал его тормошить, гладить горло, и человек пришел в себя.
— За что?.. — сипел он. — Больного…
Но ударивший его парень уже смылся. А стоявшая неподалеку старушка с сизыми глазами (о, эти бессмертные старушки России!) молвила:
— А ты, милый, потише. У нас и убить могут, ежли язык распустишь. Вот на днях Ирка из нашего барака вешает белье, говорит: вот бы сюда и этих на веревку… ворюги нами руководят… И вечером же под машиной оказалась.
