Гильельма не успела пробиться к старшему брату. Но она не спускала с него глаз. Дождавшись паузы, она рванулась к нему и схватила его за руки, но тут в открытую дверь внезапно ворвался шквал ветра и дождя, обдав всех каскадом брызг, а потом через дыры и отверстия в латанной–перелатанной крыше вода ручьями стала литься людям на лица и плечи. Громкий веселый смех Пейре Маури, заглушивший даже раскаты грома, наполнил дом радостной суматохой, где каждый искал убежища, где и как мог. Вода лилась непрерывным потоком. Спрятавшись под водостоком дома, Гильельма приводила в порядок свои черные волосы и умывала лицо, не упуская, однако, из виду своего вернувшегося брата и всякий раз улыбаясь при виде его неожиданной светло–русой бороды.
Немного позже, в тот же вечер, сидя за столом и ужиная вместе с другими мужчинами — Раймондом Маури и двумя молодыми пастухами — Гийом Фалькет не переставал сыпать подробностями о своих последних приключениях в Ломбардии. Внезапно он обернулся к женщинам — Азалаис Маури, сидевшей у очага вместе с дочерьми, Раймондой и Гильельмой, и мальчиками.
— Вот вы, добрые верующие, знаете ли вы, что в Италии я видел двух добрых женщин? Да, двух добрых христианок, живущих в общине, согласно правилам апостолов, как было и в этой земле, давно, во времена наших отцов и дедов. Тогда, еще до преследований, добрые женщины жили в своих общинах и в своих домах прямо в наших деревнях. Я сам проводил в Ломбардию одну молодую девушку из Лиму, добрую верующую по имени Ода Буррель, которая хотела стать неофиткой, креститься и тоже сделаться доброй христианкой. Если Бог так захочет, она скоро вернётся, чтобы помогать нашим верующим здесь. И у нас будет добрая женщина…
На следующий день с раннего утра царила прекрасная погода, а воздух снова стал прозрачным. Гильельма, выйдя за водой, наконец–то увидела своего брата одного. Она повисла у него на руке и пошла вместе с ним к фонтану де Ривель, внутри стен замка. Сестра и брат Маури молча миновали ворота, пройдя мимо скучающего солдата, пост которого приходился напротив графского донжона. Солдат проводил их рассеянным взглядом. Смеясь, Гильельма поставила свой кувшин из желтой глины под навес над источником, и встретилась взглядом с братом. Ее глаза блеснули, и сразу же она забросала его вопросами, не давая ему возможности ответить. Он дал остыть потоку ее забавной детской настойчивости. Скажи, это правда, что ты хочешь остаться навсегда в низине, что ты хочешь покинуть наши голодные горы, что ты хочешь жениться, правда, правда?
