шипы, расшевелился, расцвел многочисленными алыми цветками. Следом за ним зашелестело
и понравившееся мне дерево, стремительно покрывшись молодой листвой. На кончиках его
многочисленных веток набухли и тут же прорвали толстую кожуру свежие почки, а еще через
миг из них пробились наружу такие же многочисленные желтые «сережки», как у березы в
период цветения. И это было настолько неожиданно и красиво, что я невольно улыбнулась.
– Спасибо. Так намного лучше.
Поляна снова шевельнулась – на этот раз удовлетворенно – и затихла. А я глубоко
вздохнула, впервые чувствуя живые ароматы настоящих цветов, и негромко рассмеялась: вот
теперь я чувствовала себя прекрасно. Меня узнали, наконец, приняли, одарили своим
благословением. Меня внимательно слушали, с нетерпением ждали, с готовностью
откликались на каждый жест, каждое слово и даже мысль… почти как раньше. Да… это было
почти как на Равнине. Потому что здесь я была если не дома, то, как минимум, в гостях у
доброй хозяйки, которая позаботится обо мне и никогда не даст в обиду. И с ее позволения я
снова стала всем: землей, воздухом, ветром… хотя бы на какое-то время. Я дышала вместе с
ними, жила их жизнью, могла почувствовать каждое дуновение, каждый вздох, каждый взгляд
из-под густой листвы… ощущала движение вокруг себя… абсолютно любое… и слышала все, что происходит во мне и вокруг меня.
Лишь потому, что ОНА это позволила. ОНА разрешила. И потому, что этот краткий миг
единения был нашим обоюдным желанием, заставившим меня охватить взглядом чужие
Александра Лисина. Игрок. Шестой знак. Книга вторая.
13
владения, а ЕЙ позволил увериться в том, что решение было принято правильно. Благодаря
чему мы на какое-то время стали одним целым, каким-то цельным, неразделимым существом.
Я была Ею, а она – мной. Я дышала, а Она набиралась в это время сил. Я смеялась, и она
улыбалась вместе со мной. Все стало общим на это короткое время: эмоции, воспоминания, слабости… и не заметить произошедших перемен мог только слепой.
Тогда как Владыка слепым отнюдь не был.
Правда, к его чести надо признать, на этот раз в его руке не появилось никакого
заклинания. И угрозы от него тоже больше не ощущалось. Повелитель словно бы… умер
ненадолго, невесть каким образом оказавшись в благоухающем раю. А когда снова ожил, то
смог лишь пошатнуться и, оперевшись на край стола, тяжело опуститься обратно в кресло, растерянно глядя в мои сияющие глаза, в которых отражался целый калейдоскоп наших
