Что ж, сам Леорон никогда не обладал талантом к светским беседам, а вот у Дерека выходило отлично – не зря же он хозяин лучшего постоялого двора в Таркоре. Хотя лично для Котори куда важнее тот факт, что Валентайн разговорчив, но никогда – болтлив. Только богам известно, сколько секретов хранят стены «Золотого пса». Но если они и становились известны посторонним, то уж никак не по вине Дерека.
– Дора! – Валентайн подозвал одну из служанок. – Леди нужно привести себя в порядок. Распорядись насчет воды и помоги ей.
Дора поклонилась и повела Даниэлу в одну из комнат. Верный Генри поплелся следом, видимо, намереваясь ждать под дверью и охранять свою госпожу. Что ж, после всего случившегося, ему и так наверняка достанется от лорда Эстеллара.
– Давай присядем что ли, – предложил Дерек.
Зал «Золотого пса» был действительно большим и светлым. Довольно шумным, впрочем, к вечеру тут становилось куда более шумно и оживленно. Тем не менее, к услугам гостей всегда были отдельные ниши, отделяемые от зала занавесями. Котори приходилось бывать на многих постоялых дворах, но нигде он не видел ничего подобного – возможно, именно поэтому «Пес» и стал самым известным не только во всем Таркоре, но и в землях Шестого дома.
У Дерека Валентайна была собственная отгороженная ниша в дальнем конце зала, в полутьме под лестницей. Могло показаться, что оттуда даже зал толком не виден – но Котори знал, что все с точностью до наоборот. Гости редко смотрели в сторону лестницы и полумрака под ней, а вот Валентайн оттуда отлично видел зал.
Именно за этим дубовым столом и сообщались шепотом главные тайны. Но сейчас занавесь была распахнута, светильники еще не зажигали, а на потертых досках стола расположились две кружки с пивом.
– Я бы предложил отобедать, – вздохнул Валентайн, – но было бы очень невежливо не дождаться нашу гостью.
– Я бы предложил отправить леди Даниэлу домой.
– Что, ты мне не доверяешь?
Дерек в притворном изумлении приподнял брови. Он слыл известным ловеласом Таркора, постоянно менявшим женщин, которые почему-то все равно оставались от него без ума.
– Поверь, я не собираюсь навлекать на себя гнев лорда Эстеллара, – рассмеялся Валентайн. – Я не настолько глуп. Но ты не можешь запретить мне проявить галантность по отношению к даме.
Котори знал, что вместо галантности в данном случае следовало бы подобрать другое слово. Хотя Валентайн и любил женщин, еще больше он любил собственную выгоду – и никогда бы ее не упустил. А уж какую выгоду можно извлечь из разговора с дочерью лорда Эстеллара, можно только предполагать!
