Пока он шел, весь дрожа от волнения, люди тянули к нему руки, чтобы дружески его коснуться.
— Бог ты мой! — шептал он. — Что же это такое?
— В жизни не видал ничего подобного, — сказал сенатор.
Издатель протянул Кипу руку, а Эллен, чье капризное личико светилось оживлением, тихо проговорила:
— Папа обещал, что вы будете сидеть с нами, и вот — вы тут.
Но он молчал и лишь оторопело глядел на них. Слишком быстро преподносили ему сюрприз за сюрпризом.
— Я виделся с мэром, — сказал наконец Кип сенатору. — Он был очень приветлив. Хочет, чтобы я к нему зашел. Вам что-нибудь известно насчет этого?
— Он был бы глупцом, если б держался с тобой иначе. Ты же разгуливаешь по городу как живое воплощение его программы общественных мероприятий.
— Ну надо же! Сам глава города в меня верит.
Отовсюду, со всех столиков, к нему взывали, сипели театральным шепотом:
— Ну, Кип, поздоровайся с нами!
Он медленно повернулся к публике. Улыбка его была напряженной, почти отчаянной. За столиком позади Кипа рядом с женой сидел кругленький розовощекий грек с густыми черными усами и неумолчно тянул:
— Мии-стер Кейли, мии-стер Кейли!
Лицо грека было таким земным, таким доброжелательным, что Кип вдруг поверил в реальность происходящего.
— Как поживаете? — сказал Кип и подал ему руку.
— Меня зовут Христофулос, Ник Христофулос, я держу кафе, я… я тронут… прямо вот тут. — И он похлопал себя по сердцу.
— Я тоже рад познакомиться с вами, Ник.
— Со мной…
— Ну да!
Грек просиял в улыбке, вскричал:
— Послушайте! У меня идея! Завтра делаю новый сэндвич. Назову его «Сэндвич Кипа Кейли», это будет жест в честь мира, свободы — в общем, нечто… международное. Ну как? — спросил он с важностью.
— Всех своих клиентов отпугнете, — ответил Кип. Но, когда он поднялся и оглядел зал, лицо его засветилось радостью.
— Сюда, Кип! Подойдите к нам! — кричали с разных сторон. — Сюда! К нам!
Гости надевали бумажные колпаки, желтые, зеленые, красные. Пьянели, дули в свистульки. Дженкинс велел ему не показываться до полуночи, но Кип забыл об этом. Он шел между столиками и слышал, что о нем говорили:
— Ну, как он вам показался?
— Видели, какие глаза?
— Собой хорош, это уж точно.
— Дает почувствовать, что он личность, а?
— Может, так оно и есть.
За одним из столиков сидели танцовщица из мюзик-холла и преуспевающий обувной коммерсант Хендерсон, полный, самоуверенный, с большим покатым лбом. Он пригласил Кипа подсесть к ним:
— Выпейте с нами, мистер Кейли.
— Чуть позже, если удастся.
