Седьмого марта утром она ему позвонила, и они условились, что вечером он придет к ней.
"Мы зашли на кухню, где проговорили около часа. Мы говорили о том, как будем жить дальше, но разговор был бестолковый… Я спросил, как она спит по ночам. Л. ответила, что всю эту неделю спала просто прекрасно, а я ей сказал, что всю эту неделю почти не спал, так как все время думал о ней. Л. сказала, что у неё есть хорошее снотворное, и дала мне из пачки одну упаковку в 10 таблеток какого-то лекарства. Я сказал, что мне этого мало, и взял у неё ещё две упаковки…
Я пошел домой, взял сберкнижку, на которой лежало 278 рублей, и 122 рубля наличными и снова пошел к Л. Придя к ней, я отдал ей сберкнижку и деньги, после чего попросил её раскупорить таблетки, но она сказала, чтобы я раскупоривал сам. Я собрал в ладонь таблетки, около 27 штук, и все их сразу проглотил. После этого я помню только, что сижу уже дома и меня мать отпаивает водой. На сберкнижку я написал завещание на бланке сберегательной кассы на имя Л…"
Он не мог помнить, что произошло с ним после того, как он принял лекарство, потому что потерял сознание.
А женщина, к ногам которой было брошено все, чем он владел, вызвала милицию и позвонила его матери.
Примечательна её профессиональная предусмотрительность.
Она знала, что "доза" нешуточная и может его убить и убьет — но не у неё дома.
С достойным самообладанием она дала ему возможность подойти к последней черте и корректно не стала вмешиваться не в свое дело — человек сам распоряжается своей жизнью, не так ли?
Мать на себе принесла его из милиции, полумертвого.
Отпоила.
На другой день родители чуть не силой показали его врачу, и врач (психиатр) сказал, что ему нужно лечь в больницу.
Ни о какой больнице не могло быть и речи.
Он рвался к ней.
"…Я зашел в подъезд дома напротив и стал ждать, когда придет Л. В подъезде я стоял примерно с 13.30 до 17.30. Около 18 часов мне показалось, что по улице в сторону станции идет Л. Я подошел к автобусной остановке и увидел её.
Она мне сказала, что идет домой.
Мы зашли в подъезд, сели в лифт, и я нажал на третий этаж. На третьем этаже мы вышли из лифта и встали на лестничной площадке. По дороге к дому Л. мне сказала, что видеть меня больше не желает и что вообще между нами все кончено. После этих слов у меня на душе стало тошно. Это же она говорила, и когда мы стояли в подъезде. Я захотел её погладить и протянул руку…"
Два человека стояли на лестничной площадке.
