— А что это у вас за колхозы? — не отставала хозяйка. Она сняла сковороду с плиты и разложила яйца и шкварки на тарелки перед мужчинами.
Хозяин тем временем наполнил круглые хрустальные рюмки светлой жидкостью из своей темной бутылки.
Колотай почувствовал себя снова студентом — как на экзамене по политэкономии. Попробуй только ошибиться с ответом — и отхватишь «неуд». Он объяснял долго и довольно путано. С его слов получалось, что колхозы — это такая форма хозяйствования, когда все принадлежит колхозу, или, точнее, государству. Людям в колхозах живется нелегко, многие убегают в города, хотя и удрать непросто, потому что у колхозников нет паспортов, они просто привязаны к тому месту, где живут.
Хозяин и хозяйка смотрели на него, как на человека с другой планеты — такое выражение читалось на их удивленных лицах. Видимо, они ожидали, что он начнет хвалить свою систему, а он говорит то же, что рассказывают о ней все те, кто более–менее знает о жизни своих восточных соседей. Они ожидали увидеть в нем агитатора, советского агитатора, а он стал агитировать совсем не в ту сторону.
Наконец хозяин прервал разговор, сказав, что хватит соловья баснями кормить, нужно выпить и закусить, и они все четверо: трое мужчин и женщина — подняли свои рюмки и выпили.
Колотаю показалось, что это какая–то крепкая самогонка, но без обычного самогонного привкуса, однако пошла хорошо: сразу потеплело в груди, мягко легла в желудке. Вскоре он почувствовал, что хмелеет — проголодался, да и не пил с того времени, как попал в плен, на позициях им давали по маленькой бутылочке — для согрева ног, как шутили бойцы.
Разговор тем временем то затухал, то начинался снова. Иногда вставлял слово и Юхан: он что–то спрашивал у отца или матери, они ему что–то объясняли, а он вроде не верил и только мотал головой. Они все ели, пили, говорили. Теперь подошла очередь вопросов от хозяина: его интересовало, правда ли, что в Советах большие репрессии, посажено в тюрьмы и вывезено в Сибирь и на Север, на Соловки много людей, так называемых врагов народа. И что среди этих врагов много военных, больших начальников — маршалов, генералов. Он спрашивал, действительно ли они враги, не наговоры ли это на людей, которые не желают добра сталинскому режиму? Колотай чувствовал, что Хапайнен знает обо всем, что происходит в Советском Союзе, не хуже его самого, но он хочет услышать из первых уст, что это правда или неправда. И Колотай его не разочаровал: да, в Советах много жертв, и преимущественно среди людей образованных, разумных, которые хоть и не стали врагами режима, но могут стать в любой момент. Идет война на опережение, война безжалостная и жестокая. Это, если можно так сказать, не только большое кровопускание, но и постепенное обезглавливание народов Советского Союза, особенно малых народов — чтобы даже забыли, кто они, чтобы знали только их главного защитника — родную коммунистическую партию и великий русский народ во главе с гениальным вождем Иосифом Сталиным.
