Едва заметное величественное колыхание голубой глади медленно-медленно чуть приподнимет катер и с такой же ленивой медлительностью плавно опустит его.
Впереди, под бездонной глубью синего неба, висят кучевые облака, снизу обрамленные прозрачней дымчато-серой каймой.
Недавний сон, рассказ Степана об отце и этот торжественный покой наводят на грустные воспоминания. Взглянув в сторону берега, Петька увидел крутые горы, густо поросшие темно-зеленым лесом. Над морем грозно нависли гранитные скалы, а под ними виднеются темно-серые, отшлифованные морской волной валуны, на которых в тихие летние часы любят отдыхать серебристые нерпы.
— Вот и мыс Погони… Не расскажут же эти твердолобые утесы, что произошло с отцом, — вслух проговорил парень.
В ту страшную штормовую погоду, когда осиротел Петька, разгневанный Байкал выбросил на этот скалистый мыс лодку с больным Сидором Стрельцовым. Тонкие кедровые доски оторвало от водореза и упругое, а затем раскидало по берегу. На одной из досок было вырезано ножом клеймо «С. С.», что означало Сидор Стрельцов. А самого помора так и не нашли.
— Черный зверь сожрал, — решили мужики, перекрестились и поклонились погибшему товарищу. — Царство небесное те, Сидор Пахомыч, не обессудь нас. А Петьку не бросим, наставим на путь поморский, сделаем человеком.
Крепки на слово поморы. Говорят мало, но твердо. Помогали во всем семье погибшего. Не нежили Петьку, заставляли рыбачить наравне со взрослыми и пай отламывали равный. И из Петьки получился добрый рыбак. Даже на бригадирство стали назначать. Сдержали свое слово поморы.
Петька вспомнил тот страшный глухой стук топора, змеей извивавшийся в бурлящей воде конец отрубленной веревки и бледное растерянное лицо Егора Лисина. Вспомнил свою лодку, в которой лежал больной отец, она, как дикая лошадь, только что пойманная в табуне, брыкалась на волнах — то высоко задерет нос, то стремительно падает вниз и там на миг исчезнет, будто канет в темной пучине, но очередная волна поднимет ее, подержит на своей гривастой спине и снова кинет вниз… Вспомнил он и тот миг, когда загорелось его сердце решимостью во что бы то ни стало доплыть до лодки, вскарабкаться в нее и спасти отца от неминуемой гибели… Но… трусливый Егор Лисин не дал совершить тот подвиг. Отец был бы жив. Матери не пришлось бы овдоветь в молодые годы. И этот хромой Семен Малышев не приставал бы к ней со своим сватовством… Петька чувствует, что мать жалеет и, кажется, даже любит вдового соседа.
