Комиссар стоял в дальнем углу у окна, из открытой форточки дуло. Он ежился, но встать в другое место не желал — здесь был прекрасный обзор и хорошо все слышно. Кирилл Алексеевич набил табаком самокрутку, закурил. Дым попал в глаз, он прищурился, продолжая внимательно наблюдать за молодежью. За этой молчаливой командой еще не взрослых людей, которые больше не были детьми… Фронт стремительно приближался, здесь их не ждет ничего хорошего. Из эвакуации сбегут. Интересно, как выкрутится военрук?
А Илья Ильич мерно ходил вдоль строя. Ходил и думал:
«… Почти дети… Что же это, как стало возможным такое?!!! Ну не могу я ВАС отправить на фронт, не могу, несмышленыши… Вы же в прямую, ищите гибели! Если незачем больше жить, стоит ли цепляться за жизнь?!! Одеты все разнокалиберно, но чисто. Все подтянуты, два месяца ожидания не сломили их решимости… Взгляд перед собой…
Да нет, здесь, что–то еще… Вот! Блеск в глазах — это… надежда!»
Строй напряженно стоял. Каждый вытянулся вверх.
«Чтобы рост прибавить», — усмехнулся мысли военрук и посмотрел на комиссара — Кирилла Алексеевича. Не было, наверное, той мелочи, которую Кирилл мог бы упустить. «Хороший психолог», отметил про себя Военрук, «Хороший комиссар должен быть хорошим психологом! Хороший? Хм, Кирилл Алексеевич на своем месте. Именно, что хороший комиссар!»
Кирилл Алексеевич посмотрел в окно. Вдоль улицы две бабки тянули на тележке какое–то тряпье — «вот и эти торопятся… и жизнь не спрашивает — хотят ли они такой судьбы?» Комиссар выпустил в потолок большое кольцо дыма, и тут же поморщился, дернул рукой — окурок догорел, жег пальцы. Кирилл Алексеевич ввинтил окурок в пепельницу.
Илья Ильич перестал ходить и теперь, остановился напротив коренастого парня с конопатым лицом. Парень задышал чаще, сильней втянул живот.
«Нервничает», — догадался комиссар из своего угла. А военрук сейчас не видел парня, смотрел сквозь него. Илья Ильич размышлял: «Итак: — если это надежда — на что? Умереть и закончить всё единым махом? Нет — слишком просто! Значит — отомстить? Хорошо это даст желание ЖИТЬ!
И, все равно, на фронт нельзя — в учебку их!»
Парень все же не выдержал и посмотрел на командира. Илья Ильич улыбался, он уже понял, что пока размышлял надолго остановился перед самым низкорослым парнем и смутил его: черный ежик волос, хмурый, решительный взгляд серых глаз, аккуратный, подтянутый, спортивный…
— Как зовут?
— Александр, товарищ капитан!
— Почему Вы так стремитесь на фронт?
