— А где тот человек, которому кровь?
— Спокойно! — сказала сестра. — Сжимай руку, разжимай… Вот так. Человека нет.
Стеклянная колба медленно наполнялась красным. Кровь поднималась от деления к делению, и колба постепенно становилась сизой.
«Как комар», — подумал Адамчик и засмеялся.
Он вышел, держа на виду забинтованную руку.
— Страшно? — спросила Валя.
— Нисколечко, — сказал Адамчик. — Как комар укусит! Не бойся. Только кровь не человеку, а в бутылку.
Внутри было легко. Немного кружилась голова. Потом всем выдали талоны на обед. Адамчик шел впереди, подпрыгивал.
— А кому эта кровь? — спросил он Валю.
— Кто заболеет, — объяснила Валя.
— А кто заболеет?
— Ну, любой человек.
— Совсем любой?
— Твоя кровь всем подходит, — сказала Валя. — Врачиха говорила.
— Любому человеку?
— Отстань, Ромка, любому.
— И тебе?
— И мне.
— Здорово, — сказал Адамчик.
За столом он отложил ложку, откинулся на стуле, закрыл глаза.
— Ты что? — спросила Валя.
— Мутит. Спать хочу!
— Ромочка, ты поешь, пройдет, — говорили девушки. — Смотри, суп какой вкусный.
— Не хочу, — сказал Адамчик, — спать хочу.
Валя перегнулась через столик, приложила ко лбу жесткие прохладные пальцы.
— Ой, девочки, у него температура!
Прохладные пальцы скользнули по лицу. Адамчик открыл глаза.
— Ничего, порядок.
Хотелось, чтобы прохладные пальцы лежали на лбу, но Валя уже ела суп.
— Эх ты, герой! — сказала Валя.
Донорам полагалось два дня отгула. Один день Адамчик спал, другой думал. На третий день Валя ходила вдоль конвейера с бумагами в руке. Адамчик косился, осаживая пружины как попало.
Валя протянула листок:
— Держи, Ромочка, — благодарность. Институт благодарит.
— За что? — спросил Адамчик.
— За кровь!
— Ладно, — сказал Адамчик. — Обойдемся.
— Бери!
Листок с красными буквами дрожал перед глазами.
— Убери, ну! — крикнул Адамчик. — Нужна мне твоя бумага!
— Что, сорвалось? — спросила бригадир Клава.
10
— Друг! — кричит Адамчик у конвейера. — Эй, дру–у–уг! Эх, эх, друг!
До чего приятное слово — «друг». Как хорошо его кричать. Можно тихонько сначала и громко потом, можно сразу как рявкнуть: «Друг!» Можно петь: «Дру–у–у-уг!»
А вот и сам друг, как из–под земли: кепка с хвостиком, шикарное пальто, улыбается, а во рту нет одного зуба, и такое лицо — только у друга может быть такое лицо — нос башмачком, серые глаза, длинные ресницы — красивый друг! А как улыбается — рот до ушей. Хорошо. Эх, друг!
Другу надо показать ловкость. Пусть смотрит: вот как надо работать: гвоздики молотком раз–раз–раз, осадочкя — пружинки одна к одной — ровненькие, и опять молоточком раз–раз–раз.
