Ординарец кивнул и, шутовским жестом отдав честь, направился обратно. В этот момент гостья громко чихнула.
— Будьте здоровы, ваше высочество! — через плечо крикнул он. Ганс было приостановился, но он снова шикнул на него, и тот бросился прочь.
Куда же вести ее, эту сказочную принцессу?… Он шагнул в складки портьеры и поймал на ощупь ее руку в кружевной перчатке. Крошечные пальчики доверительно нырнули в его ладонь. Похоже, куда идти, не так уж и важно… Она выскользнула из ткани и он, изо всех сил стараясь не глядеть на ее платье, повел ее по анфиладе.
* * *
— Откуда у вас эти шрамы на лице?
— А… — он не выдержал и рассмеялся. — Это мы были в Вене.
— Принца сопровождали?
Он немного осекся.
— Ну, можно сказать и так… Нас, обераусцев, вызвали участвовать в мензуре — швейцарцы и лихтенштейнцы. Мензура — это такой поединок между членами разных университетских наций, который длится всего несколько секунд. Противники стоят на строго определенном расстоянии друг от друга, иногда держатся левой рукой за концы ремня или шарфа, но главное, они не должны сходить с места. Действуют они только кистью правой руки и орудуют самым кончиком шпаги — в строго определенной зоне — щеки, нос, уши. Все остальное туловище закрыто своего рода доспехами из простеганной ткани и кожи — иногда с металлическими вставками. Шея также защищена, на глаза надевают специальные очки. Главная задача — не отступить, когда тебе лезвием кромсают лицо.
— Какой ужас! И люди идут на это?
— Да. Нация может выставить от себя любого смелого человека. Естественно, каждый хочет, чтобы это был именно он, но не у всех получается выстоять под ударами. Так студенты выясняют, чей народ отважнее. У нас не было своей нации, мы в основном кутили с австрийцами, но это не спасло нас от насмешек. Все-таки такая маленькая земля и при этом — королевство! К тому же с иноземной династией. Но противники наши оказались все очень достойными людьми. Потом мы стали с ними друзьями. Там, правда, еще все смеялись, что наследнику престола негоже портить нос, потому что его профиль потом будут чеканить на монетах, — весело сообщил он, захваченный воспоминаниями.
— Так вы за принца дрались?
— Ну, я бы так не сказал….
— Какой ужасный человек! Он вас заставил защищать честь Оберау, а сам стоял в сторонке, и смотрел, как вам полосуют лицо…
— Нет-нет, что вы! Я сам вызвался, — и чтобы загладить неловкость он поскорее увел ее в следующее помещение.
В картинной галерее тоже вышел в некотором роде конфуз. Повинуясь скрытым движениям сердца, он остановил свой выбор на живописных полотнах с эротическими сюжетами и принялся пересказывать их подоплеку, добавляя от себя разного рода детали, чтобы максимально приблизить легенду к изображенному на холсте. Она выслушала его версию похищения сабинянок, суда Париса и историю Сусанны. От картины к картине ее иронический настрой становился все более и более очевидным. Наконец, она не выдержала:
