Самое сложное было просто находиться рядом с Рафаэлем, осознавать, как он на нее воздействует.
Сквозь шкворчание мяса на сковороде она различила шум в соседней комнате, а затем у нее над головой раздалось звучание музыки. Опера. Печальная итальянская опера. «Травиата». Что он пытается с ней сделать?
– Готово? – Рафаэль, в черных джинсах и свободной рубахе, вошел на кухню.
– Почти. А ты не мог бы включить что-нибудь более жизнерадостное? – Она мотнула головой в сторону комнаты, откуда доносилась музыка.
Он исчез, последовала короткая пауза, а затем Джонни Кэш запел что-то бодрое.
– Думаю, это поможет тебе побыстрее управиться со стейком. – Он уже стоял позади нее. – Или с тем, что от него осталось. Вот этот мой? – Он указал на тарелку, стоящую рядом с плитой.
– Да. Остывает.
– Хорошо. – Рафаэль потянулся за тарелкой и с подозрением на нее уставился.
Возникшая пауза заставила Лотти застыть на месте.
– Что-то не так?
– Все так. Я могу взять салат?
Они отнесли еду на маленький столик у эркера в гостиной. Вид на озеро отвлекал от недостатков пищи, не говоря уж об острых углах в разговоре. Они не затронули ни одну из важных тем с момента их беседы в студии. Не говорили о том, что будет, если Лотти все-таки забеременеет. Избегали, как минного поля в зоне военных действий.
Для себя Лотти решила, что нет никакой необходимости вступать в споры с Рафаэлем, – тем более о том, чего может и не произойти.
– Как порисовала сегодня? – спросил Рафаэль, разрезая стейк на кусочки.
– Хорошо. – Лотти ощутила знакомое волнение при взгляде на него. – Я пока делаю только небольшие наброски. Надеюсь, из них что-нибудь получится. – Она остановилась, наткнувшись на его взгляд. – Если, конечно, я задержусь здесь достаточно надолго.
Рафаэль стиснул зубы, но ничего не сказал.
– Поймать свет на воде невероятно сложно. – Она постаралась побыстрее сменить тему. – Едва мне начинает казаться, что что-то удается ухватить, как все меняется.
– Немного напоминает жизнь, – холодно произнес Рафаэль, уткнувшись носом в свою тарелку.
Лотти уставилась в свою.
– Много ли ты занималась живописью с тех пор… с тех пор, как мы виделись в последний раз?
Лотти благодарно кивнула, отметив его тактичность. Его голос был ровным, но все тело было напряжено – как будто ему хотелось вскочить и закричать: «С тех пор как ты меня бросила!»
– Хм… Немного, на самом деле. У меня было мало времени, все-таки полный рабочий день и все такое. Но я продолжала рисовать. Делала много эскизов – ну так, для друзей. Портреты и тому подобное.
