— Это просто легенда.
— Учитывая авторитет и познания Альберта Великого, я готов поверить, что все так и было.
— Может быть. Правду мы все равно не узнаем. Предоставь все эти споры гуманистам.
— Что же до нашего механизма, — Гиллель указал на печатный станок, — то я получил его всего на полгода, поэтому нужно успеть распечатать как можно больше.
— Полгода… Что ж, можно попробовать.
— Нужно. Если потребуется, наймем еще людей.
— Для этого нам придется снова разобрать станок и перенести наверх. Ты же не впустишь их в свою лабораторию.
— Знаю, знаю…
Некоторое время в погребе царило молчание. Наконец Иоганн закончил собирать слова и посмотрел на деревянный каркас печатного станка.
— А что случилось с тем механизмом, который создал Леонардо?
— Развалился…
Гиллель улыбнулся, и почти сразу вздрогнул. Сверху донеслась серия зловещих звуков, хорошо знакомая им обоим. Очень страшно и неприятно, когда ночью кто-то изо всех сил стучит в твою дверь. Можно конечно не открывать, но если это не какой-нибудь праздно шатающийся, а представитель власти или даже инквизиции, на следующее утро могут возникнуть большие проблемы. Иоганн тоже это услышал и в растерянности посмотрел на старого алхимика.
— Только этого не хватало. Сиди тихо.
Немец понимающе кивнул. Гиллель взял светильник и поплелся к лестнице. Мерзавцам все же не хватило ума убрать за собой. Наверняка альгвасилы обнаружили труп и теперь обходят дома. Впрочем, обыскивать заведение столь уважаемого человека, пусть и бывшего еврея, они не посмеют без разрешения городских властей. Если конечно у них нет черных жезлов… Гиллель надеялся, что нет. Когда за конверсо по ночам приходили представители инквизиции, на следующее утро о хозяевах домов обычно забывали, ибо те, как правило, не возвращались.
Добравшись до двери, которая к этому времени уже тряслась под ударами, Гиллель приоткрыл забранное в решетчатые прутья окошко и осторожно выглянул наружу. По ту сторону стоял высокий господин в широкополой шляпе. Алхимик кашлянул и самым твердым голосом, на какой был способен, произнес:
— Мы закрыты.
— Я вижу.
— Что вам угодно?
Человек снял шляпу и Гиллель тотчас снял засов и распахнул дверь.
— Сеньор Альвар Диас. Какой сюрприз! Входите, прошу. Сколько времени прошло.
— Доброй ночи, уважаемый доктор.
— Почему же вы при каждой встрече зовете меня доктором? Я университета не заканчивал. Я простой аптекарь.
— Иные доктора знают меньше, чем вы.
Гиллель растерянно потупил взор. Немногие испанцы были о нем столь высокого мнения. Тот факт, что он отрекся от веры, не делал ему честь. Для андалусцев он был «полукровкой», среди сородичей слыл предателем.
