Все тут же вспомнили, как я когда-то разобрал радиоприемник, чтобы отремонтировать его, а потом долго таскал магнит от него — единственное, что мне не удалось испортить.
В общем, оказалось, люблю я электротехнику с малых лет. Да и родные со временем наэлектризовали меня до последней клетки! До кончиков волос! По вечерам, перед сном, я без страха не мог снимать рубашку: она трещала, сверкала!
А в техникум все-таки поступил. На заочное отделение. Лишь после этого перестал метать гром и молнии отец, только после всего этого исчезли в глазах матери какие-то вспышки душевных замыканий.
В любом деле есть своя система. В учебе тоже. Я сразу же начал учиться по системе… йогов. Сидишь на невидимых иголках: «Для чего все это мне? Ведь ни в зуб ногой. Учился бы на моем месте кто-нибудь другой, был бы ток, то бишь толк. Эх, надо бы на агрономию подаваться все-таки — родная стихия…» И каждый день в таком напряжении. А на зачетных занятиях я шлепал губами так быстро и беззвучно, что преподаватель говорил: «Иванов, при частоте ниже семнадцати и выше двадцати тысяч герц колебания твои уже не воспринимаются моим ухом. Садись. Неуд».
Получал я неуды, но наконец каким-то образом получил и направление. В колхоз направили. Устроили на квартиру. Меня хозяин сразу же попросил утюг отремонтировать. А сам сел рядом и глаз не сводит с меня. Учится, значит. Ну, я недолго копался в утюге. Потом включил его, и он тут же почему-то ударил хозяина. Током. А хозяин меня. Кулаком. Мощный удар! Сразу же короткое замыкание у меня в глазах возникло…
А потом я на свиноферму подался. Тянуть провода в только что построенном свинарнике. Как следует вроде протянул их. А когда включили рубильник, то впервые в жизни понял, что вокруг проводов создается магнитное поле, и что оно двигается довольно быстро. Правда, я тоже умею бегать. Стал убегать от этого поля, но оно каким-то чудом все-таки сумело догнать меня. И мало того что догнало, так еще трясти начало. Хорошо, что кто-то догадался рубильник выключить, иначе всего бы растрясло. А так ничего, руки-ноги целыми остались. И в голове какие-то мысли появились. Что-то наподобие: «А ну ее, эту практику!»
Доволокся до своего колхоза. А тут отец: «Здравствуй, сынок… Посмотри-ка, — пристает, — телевизор. Барахлит что-то».
Неудобно было перед родными показаться неумехой. Полез в цветной телевизор. Отремонтировал. Включил. И что-то грохнуло.
Потом… Потом я достал свое направление на практику, отдал его родителям: «Берите, — говорю, — практикуйтесь сами. А я побежал!»
