— Чё? — приоткрыл рот Сергей.
— Больше ничего не будет, слово даю. Допью своё и исчезну. Идёт?
Я направился к столику. Хорошо, что не пришлось драться. Не умею.
Надрывно стонали музыкальные колонки. На танцевальном пятачке топтались захмелевшие гости. Вспышки огней цветомузыки делали лица жёлтыми, зелёными, синими. Я увидел неестественно широкие зрачки Светки и пошёл на них, как катер на маяк.
— Обещал им, что мы немедленно расстанемся с тобой, девочка, — сказал я, поморщившись. — Кажется, он собирается с тобой переспать. У них это называется любовью.
Она сердито рассмеялась и, словно пригоршню песка, швырнула мне в лицо —
— Ты тряпка!
Я вцепился в край стола. Сердце забилось гулко и часто.
— Да, наверно, — тихо ответил я, медленно заводясь. — Тряпка. Кто же ещё? Иначе не сидел бы здесь, с тобой, и не вёл бы душеспасительные речи, как поп в страстную пятницу. И ты тоже, — я уже почти кричал, — слышишь? — ты тоже вряд ли торчала бы тут, в вонючем гадюшнике, в этой образцовой рыгаловке! Ты давно уже, пьяная, обиженная, липкая, лежала бы рядом со мной на мятой простыне и тихонько скулила бы от отвращения!
Я перевёл дух и, как салфеткой, промокнул ладонью лоб.
— Ты что — псих? — тихо изумилась Светка. — Вот видишь, ты всё–таки думаешь обо мне чёрт знает что.
Мне стало вдруг стыдно. Стараясь скрыть это, я заговорил горячо, торопливо:
— Ну, посуди сама, малышка, пораскинь–ка своим птичьим умишком: что мне думать о девице, которая сама подошла к моему столику, села рядом, потребовала выпивку?..
Я умолк. Светка тихо плакала. «Зачем я вру? Сам ведь предложил ей выпить…»
— Он всё время преследует меня, — бормотала она, размазывая слёзы тыльной стороной ладони. — Он уже достал меня! Мне это не нужно, не интересно… Я уже говорила ему, а он… он опять…
Я почувствовал, как заныло, заболело у меня в груди. Мягко положил Светке на руку свою ладонь.
— Извини… я что–то не то сказал. Ты… ты мне нравишься, ей–богу…
Нужных слов не было. Светка плакала. Я вздохнул.
— Заказать тебе ещё что–нибудь?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет — так нет.
Я встал, расплатился с официанткой и поплёлся к выходу. В тёмном проходе выросли две долговязые тени.
— Что же ты, паря? — услыхал я голос Серёгиного приятеля. — Обещал ведь не трогать её…
— Дай спички, — сердито отмахнулся я и вынул пачку «Столичных».
Часто и жадно затягиваясь, я подошёл к окну. Там, в двойном стекле, отражались два огонька сигареты.
Я сказал:
— Мне и вправду пора. Довольно. Сыт по горло.
