— Стой, это где‑то здесь, — кричит Профессор, и они замирают, присев за обгорелым остовом танка Т-64, переводя дыхание.
— Вот он, танкист! Как живой! — Профессор показывает рукой в сторону темного обугленного куска человеческой плоти, из которого торчит толстая обломанная желтая кость.
Тритон кладет на землю деревянный ящик от РПГ-26,[69] открывает его. Профессор в матерчатых перчатках подхватывает бедро танкиста, бросает его в ящик. Они закрывают ящик, хватаются за железные ручки по бокам и на «раз-два-три» бегут назад.
Пуля проходит сквозь левое предплечье Профессора. Он выпускает ящик, падает на бетон, стонет и матерится. Тритон уже ползет к нему, оставив ящик позади.
— Мишка, ты как? Куда тебя?
— В левую! А-а-а-а-а. Б...дь. Придется ручками поменяться.
Миша поднимается. Они, пригибаясь, подхватывают ящик, теперь поменявшись сторонами, и снова бегут к своим. Левый рукав у Миши уже весь черный от крови. Он, как пробитый радиатор, оставляет на взлетке пунктиром свой темный мокрый след.
Добежав до машины, они роняют ящик. Миша падает рядом лицом вверх. Дышит громко, со стонами. Тритон наклоняется над ним.
— Давай я посмотрю.
— Потом, Тритон! Вяжи танкиста, а то зря помру!
Тритон ищет свободную раму, двигает в разные стороны руки и ноги убитых, находит, с трудом поднимает ящик, приматывает его припасенной для этого дела проволокой.
Теперь танкист поедет домой к маме, или к жене, или к кому там должен ехать этот кусок ноги никому не известного мертвого солдата...
Профессор поднимается, чтобы ему помочь, и получает шальную пулю в висок, прямо под каску. Наповал.
— Миша, Миша! — кричит Тритон, колдует над ним.
Зовет Сергеича. Сергеич прибегает, снимает каску, качает головой. Миша-Профессор умер, спасая ногу мертвого танкиста.
В это время Степан-Бандер понимает, что всех раненых в МТЛБ уже не запихнуть. Понимает также, что это может быть последняя «чайка» на «материк».
Считает оставшихся снаружи. Еще шестеро! Стрельба с обеих сторон не стихает.
— Так, мужики! Це останнiй ваш шанс залишитися живими. Поïдете на бронi! Лягаймо акуратно. Сашко, тягни з каптьорки броники двохсотих! По додатковому бронику на ноги, вiд поясу! Тримаймося за рами! Поïдете як катафалк. Знiмаймо з наших двохсотих мiшки, щоб краше було бачити, що веземо.[70]
Бойцы, раненые и целые, отматывают мешки от рам, вытаскивают мертвецов и приматывают их кое‑как назад к рамам и друг к другу. Тритон плачет, приматывает Мишу. Мишкина теплая кровь стекает по его лицу, по открытым застывшим глазам на руки Тритону.
