Ну, чуть-чуть больше похудела, чем обычно.
Боли и чувство быстрого насыщения пищей начались только в конце апреля. Самый лучший американский онколог сказал, что операцию делать нельзя. Будет только хуже. Вся надежда лишь на ударную химиотерапию.
Три недели в больнице. Капельницы и таблетки. Сын Арсений, его жена Джейн и Алексей сменяли друг друга у ее постели. Ксюша таяла на глазах.
Во время перерыва между первой и второй «химией» Ксюшу привезли домой. Она еще ходила, но ей все труднее и труднее было глотать пищу.
Однажды, вернувшись из магазина, Алексей застал ее в своем кабинете. Она сидела, не шелохнувшись и не оборачиваясь, напротив его включенного компьютера.
— Дорогой мой, тебе придется объясниться, — сказал она почти безучастно.
Уходя, он забыл закрыть почту и выключить компьютер. На экране светилась их последняя переписка с Никой.
Ника: «Я обожаю тебя».
Алексей: «Я тоже».
— Извини, я не хотела залезать в твою почту, — все так же отстраненно сказала Ксюша, все больше и больше похожая на свою тень. — Я хотела посмотреть погоду.
Она повернулась к нему и посмотрела так, как никогда еще не смотрела.
— Как ты мог? Я так любила тебя. Так верила тебе.
— Это было один раз. Так получилось. Была война.
— У тебя было двадцать пять войн. И всегда так получалось? Я должна была догадаться еще в Киеве, когда она сказала, что ты «настоящий профессионал». Да, Алеша, ты настоящий профессионал, и не только б...дства, но и вранья.
Он услышал от нее матерное слово в первый и последний раз в жизни.
— Прости меня. Это была ошибка. Эмоциональный срыв. Война. Ксюша, прости меня.
Он сел перед ней и уткнулся головой ей в колени. Она начала автоматически гладить его волосы. Потом остановилась. Отвела руку.
— Бог простит. Я не хочу больше жить.
Ксюша зарыдала и закашлялась. Алексей поднялся за платком. Ксюша надрывно кашляла и выплевывала в платок частицы распадающейся опухоли. Он стоял рядом и обнимал ее. Ей сказали, что это хороший знак, что опухоль распадается, — значит, «химия» действует. Ему доктор сказал, что это конец.
Когда приступ прошел, она вдруг резко поднялась, обняла его и закричала ему в ухо:
— Я люблю тебя, я люблю тебя! Спаси меня, спаси!
Он отнес ее в постель, и они снова были счастливы вместе.
Когда она уснула, Алексей вышел во двор и позвонил Нике. Та сразу же взяла трубку.
— Да, любимый. Ну, как у вас дела? Как Ксения? Ей лучше?
— Ксения умирает.
— Как же так? За что? Почему? — Ника заплакала в трубку, и ее слезы были искренними.
