Уличный трёп:
— Ты чего торчишь? Сахару нажрался?
Послушаешь, как складно и пугающе убедительно говорит, оторопь берёт. Глянешь: под носом у оратора прыщ — и весь страх проходит. Не верится, что такой может быть опасен. Хотя, наверняка, чаще всего именно такие вот мозгляки и таят в себе подлинную беду. Быть может, в силу своей, покрывающейся прыщами, неполноценности.
Серебряная трость лунной дорожки. Автор.
Совершенства не достичь, хоть умри. И умирали, и умирают, не зная, что совершенство относительно. Так что не ждите от меня ни совершенства, ни смерти. Перед вами лишь то, на что я способен. Быть может, на пределе сил, но не более того. Автор.
Из подслушанного:
— У них все бабы в роду такие, красивое сучье племя.
— Наша жизнь напоминает сказку.
— Чем же?
— Правдоподобием.
— Среди нудистов есть такие, которые отправляют свои половые потребности в присутствии детей.
— Я бы таких на площадях казнил.
— Публичная казнь — это средневековье.
— Вся наша жизнь — средневековье. Нет ни прошлых, ни новых веков, есть просто время человечества, разбитое на периоды. Не Богом, а людьми для пущего удобства потребления.
От автора:
До сорока примерно лет мы можем и, в общем–то, должны (обязаны) хотя бы заглянуть в иномирие. Тот, кто сумел это, а ещё лучше побывал там, более не нуждается в «кодле». Он становится одинок. То есть, способен жить не суетно. Ему больше не угрожает великий грех «кумиросотворения». Не признаёт он ни вождей, ни прочих лидеров. Его невозможно увлечь или вовлечь. Для него становится характерным всякое понятие, начинающееся со слова «само». Само–стояние, само–сознание, само–обеспечение и т. д. Ибо он увидел и знает нечто, позволяющее оставаться спокойным и уверенным во всём, что происходит с ним каждое мгновение. Ибо он знает наверняка: всё происходит не случайно, но целесообразно, то есть имеет важный (значительный, высший) смысл.
Из подслушанного:
— Что такое Окаяния?
— Страна такая.
— Она граничит с нашей землёй?
— Конечно, и со всеми другими странами тоже.
Из набросков Пур — Шпагатова (сексметафора):
Между шарами грандиозной груди Колировки со звуком, напоминающим треск разрываемого капронового чулка, проскакивали тонкие сиреневые молнии.
Оттуда же:
Побеждает терпеливый.
С Чином:
— Не жалей патронов! Тренируйся, чтобы рука не дрогнула. Вот ещё тебе горсть семечек. Щёлкай, щёлкай!
— А может не надо, Муст? Я вряд ли смогу.
— То, что надо и обязательно надобно, я не сомневаюсь. Не сомневайся и ты. Набивай руку, говорю тебе!
