Разве это Алёшина мама плакала так горько и безутешно? Разве это её боялся привести в больницу Алёшин папа?
Теперь не он, а она его утешает:
— Ну что ты, Петя! Всё будет хорошо, вот увидишь… Всё будет отлично. Алёша будет со мной. — Ольга Михайловна сжимает в руке записку. Она торопится. — Я пойду, Петя!
Алёшин папа ещё долго смотрит в глубину коридора, где за поворотом скрылась Алёшина мама.
* * *
Горит синий ночник. У постели Алёши Бодрова сидит сестра. Это другая сестра, не Катя. «Хочешь попить?» — спрашивает она и подносит к Алёшиным губам ложечку. Пахнет мандарином. Алёша, не открывая глаз, проглатывает прохладное, ароматное питьё. Сестра ласково гладит его за ушком.
Мама! Это мама сидит рядом в белом халате, в белой косынке. Мама! Алёша прижимается к маминой руке.
— Ложись на правый бочок, — шепчет мама, — вот так.
— Ты никуда не уйдёшь? — спрашивает Алёша.
— Никуда.
— И завтра?
— И завтра…
Василий Кижаев идёт в школу. Он не торопится, потому что выходит из дома загодя. Дед сам смотрит на часы, пока внук одевается, умывается.
«Пора, гвардеец! — скажет дед. И тут — хочешь не хочешь — выходи на мороз. — Ничего, добежишь полегоньку, не сто вёрст!»
Конечно, не сто. Разве где-нибудь ходят в школу за сто вёрст?
На мосту мороз крепче. Ветер со всех сторон. Хорошо, когда нет метели. В метель даже близко ничего не видать. Правда, в сильную метель Василия провожает дед.
«Может, сегодня и учиться не будут, никто не придёт?» — говорит внук.
Дед стоит на своём: «Не будет ученья, обратно пойдём. Не развалишься. Наше дело — прибыть вовремя».
С моста видна роща, за рощей — больница.
Василий идёт через новый посёлок.
В школу ещё рано, и он сворачивает в боковую улочку. Вот дом, где живут Бодровы. Калитка на щеколде. Окна в ледяных росписях. «Не топят, наверное…» От калитки к дороге следов не видать — ни больших, ни маленьких.
Кижаев задумался. Не заметил, как из соседней калитки появилась Наталья. С того дня, как упал Алёша с горы, Чиликина в школе не показывалась. «Больна», — отмечала Дуня в журнале. Может, правда, у неё была ангина?
— Выздоровела? — спросил Кижаев.
— Выздоровела! — Наталья отвечает бойко, очень бойко. — А тебя небось обсуждали?
— Кто меня обсуждал? — удивился Василий.
— А за Бодрова? — Наталья старается заглянуть ему в глаза. — Ты не бойся, я никому не скажу.
— Чего не скажешь?
— Может, я не слыхала, как ты его звал на гору: «Айда! Айда!» Не слыхала — и всё.
Василий смотрит на Наталью, которая предлагает ему коварную защиту. Ему хочется дать ей по шее.
