— Это было очень давно.
— Всё равно, всё равно! Я буду беречь все награды!.. Папа! Он был хрустальный — кубок?
— Алёша, отстань! Я работаю!
* * *
На столе зелёная лампа. От неё светлый круг. Это стадион…
Алёша жмурится. Как много света! Он тоже будет на пьедестале. Да, на пьедестале! А что особенного? Может, Кижаев вручит ему приз?!
— Алёшка, тебе пора спать, — говорит папа. — Пей молоко, а то придёт мама, и нам с тобой влетит! Почему ты пьёшь из кастрюли?
— Это кубок! — кричит Алёша. — Это огромный золотой кубок! Я победил, и меня наградили!
Папа не разделяет Алёшиного торжества.
— Я тебя очень прошу — угомонись. Ты мне мешаешь!
Папе мешать нельзя. Шлёпая тапочками, Алёша идёт умываться.
Для умывания ему приготовлена вода в кувшине, но он черпает холодную воду из кадушки. Он теперь не только умываться, он будет обливаться холодной водой с ног до головы.
«Папа сам поставит меня на лёд, — скажет Алёша Кижаеву. — Я не подведу твою команду!»
А вдруг папа не успеет купить коньки? Клюшку папа может сделать сам. У Кижаева тоже самодельная клюшка. А коньки?
Алёша ворочается в постели.
— Что ты вертишься, тебе неудобно? — спрашивает папа.
— Мне всё очень удобно, — отвечает Алёша. — Я только хочу спросить… ты скоро поедешь в город?
— В город? Я пока в город не собираюсь.
Папа! Неужели он не понимает, что в город надо ехать как можно скорее!..
— А как же коньки?
— Ах, коньки! У тебя тридцать четвёртый размер? — Тридцать пятый! Конькобежные надо надевать на шерстяной носок.
— Не волнуйся! Всё будет в порядке! А сейчас спать! Спать!
Пётр Николаевич укрывает сына одеялом и идёт к своим чертежам.
Луч от зелёной лампы светит в приоткрытую дверь.
Тревоги не покидают Алёшу.
А вдруг Кижаев забудет, что он его записал? Или скажет: «Я же понарошку тебя записал, а ты поверил, Вороний нос?»
Наверное, ни один запасной игрок так не волновался, как Алёша Бодров.
Было морозно, ветрено. Алёша на свитер надел пальтишко и застегнулся на все пуговицы.
— Может, сегодня не стоит тебе гулять? — утром сказала мама.
— Я немножко, — пообещал ей Алёша.
Он был ещё на крыльце, когда увидел Наталью.
— Пока, пока!.. — пропела Наталья. Она даже не зашла в палисадник. Она махала ему пёстрой варежкой из-за калитки. — Пока! До скорого!.. Там, на горе, такой тарам-плин!.. — Наталья захлебнулась незнакомым словом.
— «Тарам-плин»! — передразнил Алёша.
И вдруг:
— Приветик, Вороний нос!
Рядом с Натальей стоял Кижаев. На нём новый лыжный костюм — пушистый, синий, с белой полоской и синяя шапка с помпоном.
