Старший кузнец и его здоровенные «хлопцы» показались из кузницы.
— Товарищи, отойдите от тележки и весов! — кричал фоторепортер, нацеливаясь аппаратом на Мечика. — А то получается, что не он один, а вы все собрали такую гору железа.
А ты, Мечик, не смущайся. Клади железо на весы. И не смотри в аппарат. Делай свое дело, как обычно, как будто нас тут и нет.
— Правильно! — поддержал Бас. — Поза газете не нужна.
— Ах, какой профиль! Какой профиль! — приговаривал Устин, с восхищением глядя не на Мечика, не на Когана, а на груду привезенного железа. И вдруг нахмурился, подбежал к весам и выхватил из рук Мечика кусок продольной пилы. — Подождите, хлопцы… Как же это так?
Моисей Коган недовольно крикнул:
— Ну, вот еще что! Ну, куда вы, дедуля, лезете? У меня не так много пленки…
— Ну и что же? — вскипел кузнец и высоко над головой поднял железину. — А этот профиль вы видите?
Никто еще ничего не понимал. Только Мечик, будто кипятком ошпаренный, юркнул почему-то за спины ребят.
— Вы знаете, что сделал этот парень? — безжалостно продолжал кузнец, — Он привез то, что мы уже приняли! Ни одного нового куска железа. Здесь все то, что еще вчера было сложено возле кузницы. Вот смотрите, это листовое железо Геня вчера притащил от Сорок!.. Разве ж это не мошенничество?
— Мечик, отвечай! — тоном строгого судьи крикнул Петька Гопанец.
Мечик не отвечал. Его уже не было возле кузницы.
После страшной катастрофы у кузницы Мечик не мог найти себе места. Пулей примчавшись домой, залез на печь и спрятался за трубой. Мальчишка вздрагивал при каждом звуке шагов на улице, при каждом восклицании, в ушах у него гудело. Вот-вот явятся ребята и потребуют ответа. Как он посмотрит им в глаза, что им скажет? И кто после всего, что случилось, станет с ним дружить?
На печи вдруг стало нестерпимо жарко, словно на раскаленном противне. Страшная духота сжала горло, затрудняла дыхание. В эту минуту он вспомнил о чердаке над коровником, где не один раз спасался от опасности. Весь потный, соскочил Мечик с раскаленной печи и помчался на ферму.
Возле коровника никого не было. В раскрытых настежь дверях легкий ветерок играл с сухими соломинками. Шумное стадо коров не вернется сюда до позднего вечера. Мечик взглянул на широкий помост, по которому осенью возили на чердак сено. Двери туда тоже были открыты. Мечик оглянулся и пулей влетел на чердак. Пробежал в самый дальний угол, где лежал ворох прошлогоднего сена, и быстро зарылся в него. Наружу выглядывала лишь голова с перепуганными глазами. В сумраке глаза его то беспокойно шныряли по переплету тяжелых стропил крыши, то вдруг настораживались.
